Темный разум - [113]

— Что насчет Пенни Рояла? — Я опять задрожал.

Конечно, за годы, прошедшие после воскрешения, это существо вполне вероятно могло встречаться с черным ИИ.

— Тебе нравится твой повтор? — спросило оно.

Уткотреп определенно кое–что знал обо мне — о том, что я не был «подлинным товаром», например, — но откуда он это знал и почему говорил со мной об этом — я просто не представлял. На ум приходили Драконьи диалоги и дельфийские оракулы. Но ведь еще совсем недавно, до того как разум предка загрузили в череп потомка, он беспрерывно извергал всякую словесную чушь. Возможно, сейчас он просто не в состоянии говорить прямо. Я глубоко задумался над ответом.

— Мне не нравятся ложные воспоминания, не нравится сомневаться в собственных побуждениях, но мне нравится быть мной — и просто быть.

Позади что–то затрещало, и я резко обернулся, почти ожидая, что это дрон–краб ринулся в атаку. Но нет; воздух над камнем мерцал, а пеннустрицы, оторвавшись от поверхности, поднимались в воздух. Сперва они завели хоровод, потом вытянулись тонкой шеренгой — я поймал себя на том, что невольно разинул рот, и захлопнул его. Моллюски подлетели к вскинувшему свободную клешню уткотрепу и принялись кружить вокруг конечности, меняясь местами, рисуя в воздухе затейливые узоры.

— Следуй за орнаментом, — произнесло сидящее перед нами существо, после чего поймало одну из пеннустриц, выковыряло из панциря мякоть и отправило лакомство в клюв. — Знание в орнаменте. Съешь мир.

Я повернулся к Рисс:

— Ты представляешь, о чем это он?

Ощущение «знакомости» вернулось, поскольку какая–то часть меня, или с чем там я был соединен, уже слышала когда–то невнятицу уткотрепа.

— Современная теория гласит, что чем больше генетически модифицированных форм жизни этого мира он съест, тем больше обретет знаний о своем роде. Из этого следует, что, чтобы обрести полное знание, он должен съесть все живое на планете. — Рисс сделала движение, будто пожала плечами. — Впрочем, ИИ эту теорию не разделяют.

— Давай–ка убираться отсюда к черту. — Развернувшись, я зашагал к нашему гравикару.

Рисс молча последовала за мной. Я чувствовал жуткое разочарование — хотя от столь необычной, редкой и случайной встречи стоило ждать возбуждения. Возможно, я надеялся на некое откровение? А что обнаружил? Существо, поглощенное собственными заботами, как и любой из нас, только мы не пытаемся прятаться за загадочными афоризмами.

Мне придется решать мои проблемы самому, самому находить собственные ответы. И ничего не изменится, поскольку все разгадки по–прежнему связаны с Пенни Роялом — которого в процессе обретения ответов я могу убить, если он не убьет меня. И все же, садясь в гравикар, я чувствовал внутри пустоту. Обратный маршрут до космопорта был заложен в «форсе», и я планировал отправиться отсюда прямо к Погосту, чтобы искать своего заклятого врага, черный ИИ. Однако, когда Рисс уже свернулась кольцами за сиденье рядом со мной, я вызвал на экран карту этой планеты и запустил поиск. Через секунду я уже нашел прибрежный городок Тараторку и, поднимая машину в небо, изучал его схему в поисках «Экзотики Маркхэм».

Глава 16

Свёрл

— Город лишится защиты, — прошептал кто–то рядом. Свёрл вытащил клешни из отверстий пульта и развернулся, приготовившись разорвать любого, вторгшегося в святилище. В воздухе висел черный алмаз с твердыми острыми гранями, словно бы наполовину втиснувшийся сюда из какого–то другого измерения.

— Защити город, Свёрл, они бегут.

Свёрл смотрел на «пришельца» — то ли проекцию Пенни Рояла, то ли часть ИИ, высунувшуюся из У-пространства. Тысячи вопросов метались в его мозгу, но каждый следующий отвергал предыдущий, и прадор молчал, онемев. Алмаз — или что там это было — сложился внутрь себя и исчез с тихим щелчком.

Защитить город?

Свёрл вернулся к пульту.

— Готовьтесь к резкому снижению, — приказал он. — Всем стрелкам — открывать огонь по истребителям, уничтожать все, что они выпустят в сторону города. Я займусь щитами.

ИИ-часть его разума соединила уцелевшие силовые поля корабля с орудиями. Они прикроют бреши, уйдут с линий огня своих и перехватят любые снаряды истребителей, которые не успеют поразить стрелки. И Свёрл застыл в ожидании, не зная точно, что последует, но догадываясь, что зрелище будет эффектным.

«Колпак», накрывший город, начал менять форму. Приборы показывали, что подземная часть оболочки исчезла, а края внешнего купола поднимались: их будто тащили за собой странные шарообразные объекты. Через минуту силовое поле распласталось в небе над городом десятимильным диском. Щит потемнел, больше не пропуская свет, начал быстро съеживаться, становясь все чернее, — и вдруг в центре его словно засияла звезда. Секундой позже силовое поле сжалось в непроницаемый диск диаметром в полмили, окруженный все теми же шарами. Диск вспыхнул, временно ослепив датчики Свёрла. А когда микросекунду спустя сенсоры ожили, отец–капитан увидел бьющий из бывшего щита белый лазерный луч толщиной в полмили.

В дымном воздухе над городом луч был виден и в человеческом, и в прадорском спектре. За пределами атмосферы Литорали он исчезал, но сенсоры улавливали его. Луч ударил в одну из лун и пронзил ее насквозь, как сверкающую серебряную безделушку. Двухсотмильная струя плазмы и расплавившегося камня вырвалась с другой стороны спутника. А через несколько секунд луна взорвалась — три гигантские глыбы и мелкие обломки разлетелись по сторонам, оплетенные кружевом горящей магмы. А потом все скрылось в стремительно растущем плазменном облаке.