Темный рай - [28]

Он устроился среди сосен и пихт; руки вспотели, сжимая приклад ружья… И он ждал.

Глава 6

— Я расскажу тебе, как солнце восходит… — пробормотала Мэри слова песни, почти бессознательно сорвавшиеся с ее губ.

Она сидела на том же камне, который облюбовала вчера вечером, чтобы видеть, как луна поднимается из-за гор. Сейчас за теми же вершинами рассвет окрашивал небо в пастельные тона, которые были одновременно и мягкими, как туман, и достаточно яркими, чтобы от этого зрелища перехватывало дыхание. Картина была в новинку, но все же Мэри испытывала странное чувство, что все это она уже видела сотни раз, в каком-то другом своем бытии. Ей казалось, что она целую вечность дожидалась времени, когда сможет снова увидеть разворачивающееся перед ней великолепие. Красота этой картины освежала Мэри лучше, чем шесть часов беспокойного сна.

— Я расскажу тебе, как солнце восходит… — снова пробормотала Мэри.

— И туман рассеивается, — закончил Дрю строчку из Эмили Дикинсон. Голос его, тихий и мягкий, нисколько не нарушил очарование момента.

Обернувшись, Мэри обнаружила Дрю, стоящего рядом с ее камнем. Он был одет для тренировки — в потрепанные черные велосипедные шорты и свитер с эмблемой оксфордского гольф-клуба. Правым бедром он поддерживал горный велосипед.

— Раньше я любил поспать подольше, — сказал Дрю. — Потом увидел этот восход солнца. И дал себе обет не пропускать больше ни одного.

Дрожа от утренней прохлады, Мэри плотнее закуталась в жакет и, повернувшись, посмотрела на Дрю:

— Вы когда-нибудь тоскуете по Англии?

— Сейчас и всегда, — признался Дрю с искренней улыбкой. — Но я довольно часто там бываю. Англия всегда со мной, когда звучат ее песни. Мой дом теперь здесь. И я люблю эти места.

— Меня всегда интересовало, что же нашла здесь Люси. — Окидывая взором покрытый росой луг, Мэри убрала выбившийся локон за ухо. — Ведь она всегда любила быть в центре бурных событий. Ей вечно нужно было влезать в самые горячие дела и первой узнавать последние слухи. Не могу представить себе ее живущей в пустынной местности и выращивающей овощи… встречающей восход солнца. Во время нашего знакомства Люси если и видела солнечный восход, то только потому, что еще не ложилась спать.

— Здесь она тоже не сильно изменилась. — Дрю откинул поддерживающую стойку велосипеда, установил его, а сам прислонился плечом к валуну в полуметре от свисавших с камня ног Мэри. — У Нового Эдема есть свои тайны и конфликты. Люси всегда живо ими интересовалась и во все вмешивалась.

— В компании друзей Эвана Брайса?

— Гм-м… Я бы осмелился сказать, что ее компании менялись так же быстро и легко, как и те, что были у Люси в Сакраменто. Эван Брайс — влиятельный человек. У влиятельных людей — влиятельные друзья. Вокруг Брайса всегда кружится толпа тех или иных знаменитостей. Актеры, продюсеры, топ-модели, политики, юристы. Многие из них тоже имеют здесь дома.

— Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что Люси так и не рассталась с прежней жизнью? Она и здесь продолжала свои игры?

— Монтана — место, к тому располагающее. К величайшему ужасу местных фермеров. Следует лишь посочувствовать их бедственному положению. Рост цен на землю, взлетающие до небес налоги. — Дрю вздохнул, и плечи его опустились, словно под тяжким бременем моральной дилеммы. — Но в этом случае и мы с Кевином являемся частью проблемы, ведь так? Мы можем сожалеть о судьбе несчастных фермеров, но мы не собираемся уходить отсюда.

— А на чьей стороне была Люси?

— На своей. — Во взгляде Дрю читалось понимание и открытость. — Но вы, дорогая, кажется, не очень-то на нее похожи, — ласково произнес Дрю.

Печально улыбнувшись, Мэри соскользнула с камня на землю:

— Да. У нас было не так уж много общего… если не считать того, что мы были подругами. Впрочем, это обстоятельство мало что меняет, не так ли?

Дрю по-братски обнял Мэри за плечи и дружески сжал их:

— Должен сказать, что я считал Люси человеком благородной натуры, и потому, собственно, она всегда мне нравилась. У нее было редкое чувство юмора, и если Люси находила вас достойным своей дружбы, она отдавала вам всю себя, без остатка.

— Просто она была… Ну ладно: она была просто Люси. И теперь ее не стало.

Несколько минут они стояли молча, прислонившись друг к другу плечами, словно давние друзья.

Мэри наблюдала за парящим в небе орлом, наполняясь умиротворенностью окружающей природы и изгоняя из души все лишнее. Она глубоко вдохнула свежий, чистый воздух, пахнущий сосной, кедром, ароматом полевых цветов, и успокоилась, вновь повторив про себя стихотворную строку: Я расскажу тебе, как солнце восходит и туман рассеивается…

* * *

Миллер Даггерпонт свалился на голову Мэри во время завтрака. Она увидела, как он пробирается между столиками в столовой и с чувством фатальной неизбежности поняла, что он направляется именно к ней. У всех посетителей, мимо столиков которых проходил Даггерпонт, вилки и ложки застывали в воздухе, а выражение лиц колебалось в диапазоне от ужаса до смешанной с изумлением радости.

Даггерпонт был настолько же широк, насколько высок — настоящий шкаф, — с лицом бульдога и редким ежиком седых волос. Поверх белоснежной рубашки его полный торс плотно облегал золотой с черным парчовый жилет; узел черного тонкого галстука скрывался в складках двойного подбородка. Серебряная пряжка огромного ремня, усеянная бирюзой, выпирала на животе, точно витиеватый орнамент на капоте тягача «Мак». Туфли из змеиной кожи на облаченных в черные брюки ногах выглядели до смешного маленькими под такой чудовищной тушей.