Темный поток - [52]

Фенела выпрямилась.

– Не знаю; наверное, нельзя себя заставить полюбить.

– Но ведь каждый может влюбиться в другого, – настаивала на своем My. – Можно влюбиться в любого человека. Для этого сначала надо его получше узнать, затем найти в нем все самое наилучшее, и после этого к нему начинаешь сначала испытывать какое-то теплое чувство и нежность… затем появляется влечение к нему… ах, я не могу объяснить, но это уже совершенно определенное чувство любви к этому человеку, разве нет?

– Не знаю, – устало проговорила Фенела.

– Ты все еще любишь Рекса, да? – продолжала My. – Ведь все произошло так быстро и волнующе, когда вы впервые встретили друг друга. Я заметила это. Но, Фенела, ты ведь ничего не знала о нем, вы не стали с ним настоящими друзьями, такими, какими стали с Николасом. Откуда тогда тебе знать, что чувство, которое ты испытываешь к Рексу, не такое, как… – Она заколебалась, подбирая нужное слово, но на языке у нее вертелось только грубое: —…как у папы с Илейн?

– Ты лучше бы помолчала! – оборвала сестру Фенела; теперь она рассердилась уже не на шутку, глаза ее сверкали, дыхание участилось. – Да как смеешь ты говорить мне такие вещи! Как ты можешь судить об этом? Девчонка!

В глазах My тут же появились слезы.

– Прости меня, Фенела. Я ведь только стараюсь понять. Николас был так несчастен, а в деревне я видела Рекса.

– Я не могу обсуждать это с тобой, пойми меня, – проговорила Фенела уже более спокойным тоном. – Если ты хочешь в чем-то угодить мне и сделать меня счастливее, прошу тебя, не пытайся больше вмешиваться в наши отношения с Николасом.

– Ну и хорошо, – резко ответила ей My, – но Николас нравится мне, и я буду любить его всегда, даже если ты его не полюбишь; а ты еще когда-нибудь пожалеешь об этом.

Слезы хлынули из ее глаз и потекли по щекам. Тихо всхлипнув, My направилась к двери.

– Я думаю, ты очень груба по отношению к нему, – сказала она напоследок и захлопнула за собой дверь.

Фенела застыла на месте, потом попыталась пожать плечами. Она чувствовала, как пылали ее щеки, а внутри ее были лишь пустота и какая-то тупая ноющая боль в сердце.

Теперь уже и My была настроена против нее; и не осталось никого, к кому она могла бы обратиться, никого, кто мог бы указать ей выход из этого клубка осложнений, в которые она позволила себя вовлечь.

«А ведь была хорошая мысль убежать с Рексом», – подумала Фенела с ожесточением.

Но она прекрасно понимала, что это были лишь пустые слова, так как она не ощущала внутри себя порыва совершить что-нибудь в подобном роде.

Не сознавая что делает, она налила себе чашку чая, затем услышала шаги в зале; потом дверь открылась, и в комнату вошли Саймон и сестра Беннет. Саймон продвигался вперед ощупью, вытянув перед собой руку.

– Не смейте помогать мне, – командовал он. – Я отлично знаю, где и что стоит в этой комнате, если, конечно, какой-нибудь чертов дурак не переставил здесь всю мебель. Ты здесь, Фенела?

– Да, здесь, у камина, – ответила Фенела, – и чай тоже накрыт в этой комнате.

– На обычном месте? – спросил Саймон, продвигаясь вперед.

– Да, как всегда, – ответила она, поднимая плитку и убирая ее с пути отца.

Тот без осложнений добрался до края дивана, обошел вокруг него и осторожно опустился на сиденье.

– По-моему, я хорошо справился, как вы считаете? – спросил он, радуясь своей удаче как мальчишка.

– Ваш отец – самый лучший пациент из всех, которые когда-либо были у меня, – проговорила сестра Беннет, обращаясь к Фенеле. – Единственная трудность состоит в том, что он слишком любит рисковать.

– Это всегда было одной из моих слабостей, – проговорил Саймон с самодовольным видом.

Резко звякнул телефон. Фенела сняла трубку. Звонила ее свекровь. Фенела выслушала все, что та собиралась сказать, затем, издав возглас удивления, вернулась к столу, на котором был приготовлен чай.

– Кто это был? – поинтересовался Саймон.

– Леди Коулби.

– Что ей нужно? – спросил он опять, впрочем не выказывая в голосе особо большого любопытства.

– Ах, ничего важного, – проговорила Фенела. – Я, пожалуй, принесу из кухни еще горячей воды.

И только сестра Беннет заметила, что это был всего лишь повод, так как чайник на самом деле был полон. Она ничего не сказала, когда Фенела вышла из комнаты.

– My! – позвала Фенела сестру, когда оказалась в зале.

My ответила ей с верхней площадки.

– Уже иду; а чай готов?

– Иди-ка быстро сюда.

My быстро сбежала по лестнице вниз; вокруг глаз у нее остались предательские следы слез.

– Ты представляешь? – обратилась к ней Фенела. – Произошло совершенно невероятное событие. Только что мне позвонила мать Николаса, чтобы сообщить о том, что кто-то приезжал в Уэтерби-Корт и спрашивал меня. Эта женщина представилась леди Коулби как мисс Мак-Клелланд и сказала, что доводится нам с тобой родной теткой. – Леди Коулби отослала ее сюда, – продолжала Фенела, – и она будет в Фор-Гейблз с минуты на минуту. Я ничего не сказала папе, потому что, собственно говоря, и не знаю, что могла бы ему сообщить.

– Это, должно быть, тетя Джулия! – воскликнула My, и Фенела в удивлении повернулась к ней.

– Что ты хочешь сказать? Что ты знаешь о ней?