Темный поток - [48]

– Не надо, Фенела, не надо! – молила она, а тем временем Николас, стараясь держаться за стоящую рядом мебель, чтобы хоть как-то сладить с непослушными ногами, добрался в конце концов до Фенелы и положил ей руку на плечо, стараясь как-то успокоить.

– Спокойно, Фенела, не волнуйся, – проговорил он ласково.

– Со мной все в порядке, я думаю, это был просто нервный шок, – прошептала Фенела. – Я даже вообразить себе не могу, что такое может случиться с отцом.

– Но что же случилось? – спросила My.

Фенела подняла голову и взглянула на сестру широко раскрытыми глазами, затем медленно, голосом, полным ужаса, произнесла:

– Саймон ослеп.

– Ослеп! Как? Произошел несчастный случай?

Это уже Николас задал свой вопрос, потому что My сейчас была способна только безмолвно взирать на свою сестру.

– Произошел особый случай отравления, – объяснила Фенела. – По крайней мере доктор думает именно так. Он сказал, что Саймон подхватил очень редкое и практически неизвестное заболевание глаз. Они полагают, хотя и не совсем в этом уверены, что болезнь началась из-за того, что отец использовал в своей работе некоторые особые типы красок. Для молодых людей, – продолжала говорить Фенела, – а также для тех, у кого абсолютно нормальное зрение, это заболевание не так опасно, и у них нет причин опасаться, что исход болезни будет фатальным для зрения, но у Саймона зрение и раньше было в неважном состоянии.

Я помню, – продолжала она, – что, когда отец был дома, он жаловался на глаза; он говорил, что они болят, но когда я посоветовала ему обратиться к окулисту, Саймон пришел просто в ярость, а потом сказал, что, если будет носить очки, это заставит его почувствовать себя стариком.

– Но когда с ним это случилось? – спросил Николас.

– Очевидно, он находился под наблюдением уже в течение двух недель, – ответила Фенела. – Он просил врачей ничего не сообщать нам – это так похоже на Саймона. Но в настоящий момент врач собирается выписать отца на несколько недель – до тех пор, пока они не решат, что делать дальше, и тот настаивает на том, чтобы вернуться домой.

– Домой! – как эхо повторила My.

– Да, домой, в Фор-Гейблз. Очевидно, он больше всего хочет побыть в привычном для него месте. И я вполне могу понять его, разумеется; а приезжает он сегодня.

– Но он же не сможет оставаться там один.

– Конечно нет, – ответила ей Фенела. – Я немедленно должна отправиться в Фор-Гейблз и открыть ему дом. Будет лучше всего, если ты отправишься туда вместе со мной и поможешь мне.

– А почему бы ему не приехать сюда? – спросил Николас. Фенела отрицательно покачала головой.

– Я предложила такой вариант его врачу, но он сказал, что у Саймона в голове засела единственная навязчивая идея – побыть в знакомой атмосфере. Кроме того, доктор считает, что лучше всего во всем потакать отцу. Вместе с ним они, разумеется, пришлют и сиделку, но, насколько я знаю этот народ, от нее будет мало толку в смысле работы по хозяйству.

– Тогда тебе лучше взять вместе с собой одну из наших горничных отсюда, – предложил ей Николас.

– Это возможно? – Фенела благодарно взглянула на него. – Это бы здорово мне помогло. Да, еще вот что, Ник: не смог бы ты все объяснить на заводе и получить там для меня увольнительную записку на время отсутствия, или как там они это называют?

– Конечно, я это сделаю; а ты можешь отправиться в Фор-Гейблз прямо сейчас, да? Когда приезжает твой отец?

– К ленчу. – Фенела поднялась со стула. – Никак не могу сообразить, что же нужно делать в первую очередь. My, дорогая, отправляйся и собери нужные тебе вещи, а потом приходи сюда – поможешь мне.

– Хорошо. – My направилась к выходу. Но подойдя к двери, она обернулась. – Фенела, – шепотом обратилась она к сестре, – неужели он навсегда останется слепым?

– Врачи еще ничего не знают, – ответила ей Фенела. – Нам остается только надеяться на то, что все не так плохо, как они предполагают. В конце концов, Саймон чрезвычайно жизнелюбивый человек.

My все еще колебалась.

– Мне кажется, что я побоюсь увидеть его в таком состоянии. Просто невозможно представить себе папу беспомощным.

Фенела на это ничего не сказала, и, постояв еще какое-то мгновение, My вышла из комнаты и притворила за собой дверь.

Фенела вдруг осознала, что Николас все еще стоит рядом с ней.

– У меня точно такие же чувства, как и у My, – проговорила она. – Я тоже очень боюсь.

– Это было бы чудовищно, – согласился с ней Николас, – но, возможно, все не так уж и плохо, как предполагают врачи.

– То, что сообщил мне доктор, было совершенно определенно. Ах, Ник, из всех людей на свете самой большой трагедией слепота была бы именно для Саймона.

– Я искренне сожалею о случившемся, – ответил Николас, – и ты знаешь, что хочу помочь.

Затем он помолчал немного и добавил:

– Может быть, и мне отправиться в Фор-Гейблз вместе с тобой?

Это его предложение застало Фенелу врасплох, и какое-то время она испытывала замешательство, не в силах подобрать нужные слова, чтобы ответить Николасу. Затем, не глядя на мужа и бесцельно передвигая с места на место различные предметы на своем трюмо, она ответила:

– Ты испытывал бы там жуткие неудобства. Думаю, будет лучше, если я и My отправимся в Фор-Гейблз одни. В конце концов, ты можешь приезжать туда, чтобы навестить нас, правда?