Темный огонь - [186]

– Послушай меня, девушка. Я видел труп того мальчугана. Видел, что с ним сделали. Виновные должны понести наказание. Да, этот подонок Ральф умер. Но есть те, кто покрывал убийство ребенка. Для них этот маленький нищий – вошь, жизнь которой не стоит медного фартинга. Подумай о его сестре, Саре. Может, когда выяснится, что брат ее действительно был похищен и убит, ее выпустят из Бедлама?

– А если даже бедную девочку выпустят, что она будет делать? – В голосе Элизабет по-прежнему слышалась безнадежность. – Снова просить милостыню на улицах? Или, может быть, станет шлюхой?

Я уронил голову на руки. Мысль о печальной участи Элизабет доставляла мне невыносимую боль. На долю этой девушки, некогда доверчивой и жизнерадостной, выпало слишком много горестей. Ужасающая, бессмысленная жестокость, с которой она столкнулась в благопристойной семье сэра Эдвина, заставила ее усомниться в милосердии Создателя. И всю ярость, накопившуюся в ее исстрадавшейся душе, она обрушила на Господа, который, как ей казалось, покинул ее. Без сомнения, Элизабет была очень набожна, но вера ее не выдержала бесконечных испытаний. И, говоря откровенно, у нее были основания полагать, что Господь лишил ее своих милостей. Неужели она права? Я подумал о тысячах сирот, не имеющих пристанища, о маленьких беззащитных созданиях, которые просят милостыню на улицах.

Джозеф по-прежнему отчаянно махал руками.

– Ее обвинят в богохульстве, – простонал он, – обвинят в безбожии и ереси.

Я бросил взгляд на дверь, дабы удостовериться, что надзиратель не подслушивает. Если бы слова Элизабет достигли его ушей, бедной девушке было бы не миновать новых страшных обвинений. Но, к счастью, тюремщик предпочитал держаться подальше от комнаты, где лежала больная лихорадкой.

– Джозеф, прошу вас, успокойтесь, – произнес я как можно более хладнокровным тоном.

Элизабет, измученная и ослабевшая, тихонько всхлипывала, уткнувшись в подушку.

– По-моему, нет ничего удивительного в том, что Элизабет посещают подобные сомнения.

– Неужели вы оправдываете столь кощунственные слова? – изумленно прошептал Джозеф.

– Элизабет, – окликнул я.

Девушка подняла голову от подушки. После недавней вспышки бледные ее щеки все еще пламенели румянцем.

– Элизабет, что бы вы ни думали о промысле Господнем, Барак совершенно прав. Зло совершили члены семьи сэра Эдвина, и именно они должны понести плату за содеянное. Если вы знаете, кто из них убил Ральфа, скажите нам. Убийца предстанет перед судом.

– Бог не хочет, чтобы убийцы понесли кару. На мне лежит проклятие, и я отвечу за чужие грехи. – Голос Элизабет вновь задрожал от отчаяния. – Пусть свершится то, что предназначено свыше. Бог хочет, чтобы я умерла. Он жесток, но я не стану противиться Его воле.

И она бессильно откинулась на подушки.

– Значит, вы продолжаете упорствовать, – кивнул я головой. – В таком случае мне придется самому поговорить с семейством сэра Эдвина.

Элизабет не ответила. Глаза ее были закрыты. Судя по всему, несчастная девушка вновь погрузилась в пучину безысходности, в которой последнее время пребывала постоянно. Подождав несколько минут, я поднялся со стула.

– Идемте, – тихонько окликнул я Барака и Джозефа.

Выйдя в коридор, я позвал надзирателя, который поджидал нас у подножия лестницы. Джозеф, потрясенный всем услышанным, едва держался на ногах.

– Я не думал, что дело обстоит так скверно, – выдохнул он, когда мы вышли из ворот тюрьмы. Несмотря на жару, его била дрожь.

– Да, Джозеф, то, что нам довелось услышать, холодит кровь, – кивнул я. – Но прошу вас, вспомните, какие муки пришлось вынести Элизабет. Неудивительно, что душа ее пребывает в смятении.

Джозеф вперил в меня взгляд, исполненный бесконечного ужаса.

– Значит, вы поверили ей, – прошептал он едва слышно. – И мой брат действительно породил целый выводок демонов.

– Я непременно выясню, кто виновен в убийстве, – пообещал я.

Джозеф горестно затряс головой. Несомненно, рассудок бедняги отказывался примириться со страшной правдой. Мы с Бараком отвели его в ближайшую таверну и просидели там около получаса, пока Джозеф не пришел в себя. Приближалось время встречи с лордом Кромвелем. – Идемте, Джозеф, нам пора, – сказал я. – Мы с Бараком проводим вас до вашего пансиона. А потом возьмем лодку. У нас срочное дело в Уайтхолле. Надеюсь, мы сможем оставить лошадей в конюшне вашего пансиона?

В тусклом взоре Джозефа мелькнули искорки интереса.

– А, это касается того, другого расследования, которым вы занимаетесь? Это ведь дело государственной важности?

– Да, – кивнул я. – Но, так или иначе, я выберу время, чтобы нанести визит вашему брату и задать его домочадцам несколько неприятных вопросов.

– Теперь мы припрем их к стенке, – с жаром подхватил Барак.

Джозеф пристально поглядел на меня.

– Вы хотите, чтоб я сопровождал вас к Эдвину?

– Нет. С вашего позволения, я пойду один или с Бараком.

– Ради всего святого, будьте осторожны, – сокрушенно пробормотал он. – И добейтесь от них правды.

ГЛАВА 40

Желающих переправиться через Темзу было множество, и нам пришлось долго ждать лодку. Барак, опасавшийся, что мы опоздаем, беспрестанно сыпал проклятиями. Наконец мы уселись в лодку и двинулись вверх по реке; сильный южный ветер подгонял наше утлое суденышко и раздувал мою мантию. Мысли мои были устремлены к Элизабет. Я с состраданием думал о том, в каком мраке блуждает ее смятенная душа, испепеляемая ненавистью к жестокому Создателю, о том, как тягостна участь мученицы, к которой она себя предназначила. Причины ее беспредельного отчаяния были мне понятны, и потому я сочувствовал ей особенно остро. Я бросил взгляд на Барака, который с самым что ни на есть угрюмым выражением восседал на корме. Скорее всего, он размышлял о том же, что и я. Но в присутствии лодочника мы не решались обсуждать страшные признания Элизабет.