Тёмный легион - [120]

Покончив со скудной трапезой, которая не столько насытила, сколько лишь раздразнила аппетит, Цент заявил, что он устал и намерен отойти ко сну. Лежбище руками Владика он устроил для себя возле натопленной печи, от которой исходило живительное тепло. Завалившись на ворох тряпья, и укрывшись старой бабкиной шубой, Цент прикрыл глаза и позволил телу расслабиться. Немолодой организм был рад возможности получить небольшую порцию отдыха. После зверской битвы в Цитадели у Цента болели все мышцы, кости и мослы. Наслаждаясь бездействием, бывший рэкетир подумал, что пора уже завязывать с активным образом жизни, ибо не по его годам такие приключения. Пришло время найти тихий и спокойный уголок, запастись консервами и сухарями, и спокойно оживать век в сытой безмятежности. Сколь бы он ни противился подобному уделу, но против некоторых вещей, вроде возраста, не попрешь. Впрочем, подобные пораженческие мысли могли быть навеяны усталостью, и Цент надеялся, что завтра, хорошенько отоспавшись, он лишь посмеется над ними.

Какая-то возня отвлекла от дум и заставила приоткрыть глаза. Скосив взгляд, Цент обнаружил Владика, который пытался соорудить лежанку и для себя. Программист решил постелить себе на лавке, дабы, значит, завалиться и спать безмятежным сном, будто так оно и надо. Будто не было чудовищного пожирания еды на складе и прочих немыслимых злодеяний. Будто кто-то вообще разрешал ему спать.

– Очкарик, ты там что затеял? – все же спросил Цент, дабы прояснить ситуацию.

Владик прекратил свою деятельность, повернулся к извергу и ответил:

– Стелю постель.

– Вон оно что. Для кого?

– Для себя.

– То есть, если я правильно понял твои намерения, ты сейчас собираешься лечь спать?

Владик растерянно пожал плечами. Он, в сущности, догадывался, что все эти вопросы звучат не просто так, и терзатель к чему-то ведет. К чему-то недоброму. И все же в глубине души теплилась надежда, что Цент просто потешит свое праздное любопытство и оставит спутника в покое, позволив тому отойти ко сну.

– Кому-то нужно следить за печкой, – заметил Цент. – Если не подкладывать дрова, она вмиг остынет. И караулить тоже надо, место тут опасное. Как думаешь, кто всем этим займется?

Страдалец со слезами на глазах покосился на сооруженную постель. Она так и манила его в свои объятия. После целого дня блужданий по сугробам, Владик устал как собака, и буквально мечтал об отдыхе. Тем более, неизвестно, когда в следующий раз доведется заночевать в столь комфортных условиях.

– Так кого на хозяйстве оставим? – повторил вопрос Цент.

– Меня? – выдвинул свою кандидатуру Владик.

– Тебя? Ну, хорошо. Если спать не хочешь, то займись полезным делом.

Владик бросил прощальный взгляд на свое несостоявшееся ложе, и сел на стул возле стола.

– А вот это ты зря, – не одобрил Цент. – Сидящего человека сон мигом разморит, не успеешь оглянуться, а уже захрапишь. Лучше ты стоя бди, так оно надежнее.

Лишь чудом не разрыдавшись, Владик поднялся на ноги. Напрасно ему казалось, что Цент передумал ввергать его в пропасть немыслимых мучений. Изверг и не думал пересматривать свои дьявольские планы.

Через минуту садист от бога уже спал, сотрясая стены избы своим могучим храпом. Владик постоял еще минут пять, на тот случай, если Цент решит прервать свой сон, но когда убедился, что тот почивает достаточно крепко, плюнул на приказ и сел на стул.

Наконец-то у Владика появилась возможность переварить все то, что произошло за последнее время. Днем было не до этого. Все думал, что же с ним сделает Цент. Убьет? Умучает? Съест? Но вот теперь, когда проклятый мучитель отошел ко сну, Владик вспомнил последние события, и приуныл. Цитадель, которую он в своих мечтах видел новым домом, пала, а все ее население было либо мертво, либо схвачено мертвецами. Легион, которого Владик одно время считал своим лучшим другом, показал свое истинное лицо, и оно оказалось ужасным до дрожи. Программист недоумевал, как он мог водить дружбу с этакой тварью, разделывающей живых людей на запчасти. По всей видимости, во всем этом была повинна ужасная жизнь, которую он вел. Голод, холод, постоянные стрессы, а так же организующий все эти радости Цент, довели его до ручки. Вот и потянулся к первому же существу, которое прикинулось дружелюбно настроенным.

Но наравне с пережитыми ужасами, все же оставшимися в прошлом и уже не способными причинить вреда, Владика волновало и его будущее. Что ждет его завтра? Опять бесконечное странствие в компании Цента от одного города к другому? Изверга, похоже, устраивала подобная жизнь. Казалось, бывший рэкетир видел смысл своего существования лишь в том, чтобы рыскать по просторам погибшего мира в поисках тушенки, сухарей и пива. Ну и в пожирании всего этого, разумеется, тоже, притом в одно лицо, без малейших попыток поделиться едой со своим спутником. Притом, чем дальше в зомби-апокалипсис, тем Цент становился все более жадным. На первых порах Владику перепадала человеческая еда, ныне же монстр из девяностых не желал одаривать его даже черствым сухариком. Долго ли он протянет в таких условиях? Чтобы жить, нужно питаться, это очевидно всем. Но только не Центу. Тот признавал ценность лишь одной жизни – своей. Чужие жизни не ценил, и плевать на них хотел, а при случае охотно их обрывал. Владик ливером чуял, что изверг рано или поздно сведет его в могилу. Ну а уж уморит ли голодом, скормит ли мертвецам, или сам помянет в супе – разве это важно?