Тёмный легион - [108]

– Кто тебе разрешал Владика бить? – возмущался Цент. – Он мой! Я его полгода как застолбил.

– Да я не знала, что это он, – виновато оправдывалась Машка. – Стою, стреляю, а он как набросится сзади. Господи, он хоть живой? Неужели я его убила? Как мне теперь с этим жить?

– Тебе-то что? – воскликнул Цент. – Как мне теперь с этим жить? Сколько я об этом мечтал, все представлял, как это будет…. Ты отняла у меня мечту!

Владик закашлялся, пытаясь вдохнуть воздух. Отчего-то это давалось с трудом. Когда его взгляд немного прояснился, причину удалось установить без проблем. Ею оказалась нога Цента, которую тот небрежно припарковал на груди страдальца.

– Он жив! – обрадовалась Машка, отстраняя Цента в сторону. – Владик, солнышко, ты как?

– Плохо, – возрыдал тот. – Я ничего не чувствую. Ни ног, ни рук….

– Совсем ничего? – не поверил Цент, после чего коварно наступил ногой на ладонь Владика. Крик, полный боли и отчаяния, опроверг показания пациента.

– Симулирует, – со знанием дела заявил Цент. – Я сразу его раскусил. Давил на жалость, цинично вымаливал больничный и освобождение от подвигов на две недели. Ну-ка вставай, сукин сын полка! Есть у меня к тебе разговор.

С помощью Машки Владик воздвиг себя на ноги, и тут же, с ходу, начал оправдываться. Времени на то, чтобы придумать стоящее алиби, у него не было, да и голова в последнее время соображала неважно и через раз, так что пришлось импровизировать и надеяться на авось. Владик решил напирать на то, что в момент поглощения еды находился в состоянии аффекта, или же был одержим злыми духами. Понимал, что мистическая трактовка произошедшего инцидента вряд ли удовлетворит Цента, но ничего другого на ум не шло. И действительно, только он начал говорить о помрачении, и о том, что слышал глас зловещий и чуял запах серы, как Цент моментально прервал его детский лепет.

– Ты мне только одно скажи, – потребовал он. – Одно, и более ничего. Как у тебя рука поднялась и рот открылся на сухарики со вкусом холодца и хрена? Что ты за человек, раз на святое покусился?

Владик попятился к краю стены, опять планируя спрыгнуть вниз. Там, внизу, бушевало тухлое море, продолжающее накатывать на стены крепости подгнившими волнами. Защитники успешно отражали атаки, великанов уничтожали на подступах, а мелочь забрасывали гранатами или жгли бензином. Огонь теперь вели только прицельно, экономили патроны, поскольку в первые десять минут боя так увлеклись, что израсходовали четверть имеющихся боеприпасов. Владик осознавал, что если упадет в гущу мертвецов, то те, вероятно, загрызут его заживо, но оставаться с Центом было страшнее. Тот грыз его заживо уже полгода, и прекращать это дело не планировал.

– Я спрыгну! – срывающимся голосом закричал Владик, надеясь хоть так припугнуть ведомого местью изверга.

– Не делай этого! – взмолилась Машка. – Владик, одумайся, все хорошо. У всех в жизни бывают черные полосы.

– Не смей навязывать очкарику свое мнение! – потребовал Цент. – А ты, Владик, ее не слушай. Надумал прыгать – прыгай. Это твое решение, ты свободный человек, личность. Не позволяй другим внушать тебе чуждую идеологию.

– Если он спрыгнет, его разорвут на части, – возмутилась Машка.

– Да! – возликовал Цент. – А если не спрыгнет, порвут на куски. Я. Вот как все сложилось-то удачно. Беспроигрышная ситуация.

Владик, разумеется, прыгать не хотел. Но и на стене оставаться ему тоже не жаждалось. Он хотел оказаться где-нибудь в другом месте, подальше от всех этих ужасов, но не знал, как туда попасть и вообще в какую сторону идти. Повсюду был кошмар кромешный, то зомби, то злые люди, и не осталось на всем белом свете тихой гавани, где измученный страданиями программист мог бы обрести безопасный приют. Так что приходилось стоять на самом краю стены и надеяться на чудо – должно же оно хоть раз в жизни произойти.

И чудо произошло. Из клубов порохового дыма выскочил боец и бросился к Центу. Владика он не заметил и слегка зацепил плечом, чего, впрочем, оказалось достаточно. Программист зашатался, издал пронзительный вопль и скользнул вниз.

– Нет! – закричала Машка, хватаясь за сердце.

– Да! – возликовал Цент, хватаясь за банку пива, которую прихватил на складе. Только что понесенную долгожданно-невосполнимую утрату следовало срочно обмыть.

– Они тащат лестницы, – закричал столкнувший Владика боец.

– Что? – ужаснулся Цент, едва не поперхнувшись пивом.

– Лестницы. И вообще там что-то странное. Вам нужно самому взглянуть.

– Хорошо, давай бинокль. Эй, Машка, живо отойди от края, еще свалишься.

Девушка, однако, не послушалась. Она опасно свесилась за стену, после чего стала зачем-то звать Андрея и еще кого-нибудь. Одолеваемый недобрыми предчувствиями Цент подошел ближе и выяснил причину переполоха.

Владик был жив. Коварный программист подлейшим образом не пожелал погибать, вместо чего зацепился за край контейнера и повис над бездной. Снизу его заметили зомби и стали тянуть руки, алча схватить добычу и растерзать на куски. Страдалец скулил и захлебывался беззвучными рыданиями, потому что пальцы его начали разжиматься. Свое-то тело весило немного, спасибо Центу, но вот доспехи тянули вниз как хорошая гиря на шее. Однако тут спасение пришло со стороны возлюбленной. Машка схватила его за руку, Андрей за вторую, и Владика потащили обратно.