Особая секция продовольственного склада была невелика, и о том, что тут хранилось, большая часть обитателей крепости даже не догадывалась. Ходили только слухи, что руководство Цитадели прячет в этой коморке все самое вкусное, дабы вкушать все это в узком кругу, а народ пусть питается китайской быстрорастворимой лапшой. Что ж, слухи эти были правдивы. Так оно все на самом деле и обстояло, что, в общем-то, не было удивительным, потому что если не использовать власть в личных корыстных целях, то не совсем понятно, зачем она вообще нужна.
И вот, в этой секретной коморке, полной самой вкусной вкуснятины, Алиса увидела такое, что у нее прическа зашевелилась под каской. Владик был тут. Живой. И он ел.
Впрочем, трудно было назвать этот процесс просто приемом пищи. Владик даже не обжирался, даже не лопал не помня себя. Он поглощал материю как черная дыра. Гравитация Владика была столь сильна, что даже фольга или полиэтиленовая упаковка многих продуктов не могла преодолеть ее, и исчезала во рту бездонном. То было неистовое и безудержное пожирание всего сущего, торжество чревоугодия, опустошение мира. Владик ел так, будто был Прометеем, что, не жравши, провисел тысячу лет на скале. Его аппетит был титаническим. Он был словно волк Фенрир, сорвавшийся с волшебной цепи, дабы пожрать Луну и Солнце. До небесных светил Владик, покамест, еще не добрался, но по консервам ударил как торнадо. Банки с тушенкой, кукурузой, зеленым горошком и ананасами он не просто вскрывал, он рвал их на части, оставляя на жести глубокие следы от зубов. Но одним только избиением консервов дело не ограничилось. Ничто не могло спастись от всепожирающего берсеркера. Копченая колбаса, запаянная в герметичную упаковку и благодаря этому сохранившая свою свежесть до нынешних времен, тоже пала жертвой необузданного поглотителя. Владик терзал ее зубами, со звериным рычанием и звериной же яростью. Он был подобен ужасному дракону, а изжеванные консервные банки под ним напоминали латы тех самонадеянных рыцарей, что, на свою беду, дерзнули бросить вызов могучему чудовищу. Еще и тем он напоминал дракона, что голову вроде бы имел одну, но ел в таком количестве, будто у него их минимум три.
Владик сам не понял, как это все случилось. Получив приказ Цента, он направился на склад с твердым намерением исполнить поручение, то есть взять пиво для изверга и вернуться с ним обратно. Но уже в первой секции склада ему стало нехорошо, будто его душой начала овладевать некая темная сущность. Эта темная сущность была столь темна, что клала и на Цента и на его приказы, вместо чего нашептывала Владику столь греховные речи, что того оторопь вязла. Она шептала – сожри, сожри, сожри…. Но Владик устоял, ибо крепка была вера его. Крепко он верил в то, что если ослушается Цента, тот в точности исполнит свою угрозу, то есть разорвет его части и разбросает куски во все стороны. Но дьявол подготовил ему иной, куда больший соблазн. И когда Владик с трудом снял с петель богатырский замок и проник в секретную секцию склада, он увидел здесь такое, что утратил над собой контроль. На полках выстроились в ряд всевозможные консервы, лежали колбасы, конфеты, шоколад, и все это так близко, только протяни руку и возьми. И в какой-то момент Владик уступил соблазну. Он решил, что скушает только одну маленькую шоколадку, ведь ее исчезновения никто не заметит. Одна крошечная шоколадка, которая, возможно, спасет ему жизнь. Одна шоколадка и больше ничего. И вот он потянулся к этой шоколадке, а затем в глазах у него потемнело, в ушах зазвенело, и наступило помрачение.
– Владик! Владик!
Знакомый голос заставил Владика вернуться в реальный мир. Он обнаружил себя сидящим на полу склада с раздувшимся как на девятом месяце животом, а вокруг валялись пустые консервные банки и фантики от конфет.
– Что произошло? – прохрипел он, одновременно чувствуя, как в горле булькает заполнившая весь организм пища.
– Я не знаю, – ответила Алиса, не без опаски проникая в помещение. Девушке просто не верилось, что это эпическое опустошение сумел организовать один щуплый Владик. Казалось, что склад пережил набег сотни голодных людей. Сожрано было многое, а надкусано просто все.
Прояснившимся взглядом Владик осмотрелся вокруг себя, и едва не завыл от отчаяния. Темные силы, овладевшие им на почве затянувшегося принудительного голодания, подвели страдальца под монастырь. Цент мог бы простить ему банку тушенки, ну, допустим, две. То есть, он бы не простил, он бы наказал, и тяжким было бы то наказание, но все же обошлось бы без летальных последствий. Но за вот это….
Владик попытался представить, в какую форму выльется гнев Цента, когда тот узнает о случившемся недоразумении, и не смог. Одно было ясно – его ждет нескончаемый поток нарастающей боли, бездна мучений, океан страданий, апофеозом чему станет крайне нескорая и весьма к тому времени желанная смерть. Вообразив себе лишь сотую долю грядущих кар, Владик схватил крышку от консервной банки, и попытался перерезать себе горло. Однако Алиса отследила его маневр, и вовремя воспрепятствовала акту избавительного суицида.