Темный Кристалл - [10]

Скексисы, однако, не придерживались этого взгляда. Предположение о том, что чистая духовность в некотором смысле является высшей формой существования, для них не было самоочевидным. Как они понимают узоры лабиринта, стало ясно на следующий день после смерти Императора. Для них это была дорога к трону.

Каждый из тех, кто стремился сжать скипетр в своих когтях, вступая на дорожку, отлично знал, что нужно при этом иметь. Требовалось немного покорности, неукоснительное исполнение обрядов, готовность подчинить себя строгой дисциплине. Таким образом, трое — Распорядитель ритуалов, Повелитель Гартимов и Камергер — с ожидающей торжественностью часами медленно двигались вдоль дорожки; остальные Скексисы наблюдали за ними со стороны. А эти трое все кружили и кружили вокруг дорожки. Двигаясь, они изучали сложности узора, заходили в различные ответвления, меняли маршрут, двигаясь к тому концу, где они начинали.

Каждый из них надеялся, что рано или поздно перед ним появится незамеченная разгадка, возникнет непройденная тропа, которую невозможно определить механической аппаратурой, и принесет ему трон. Как же преодолел этот лабиринт последний, умерший уже Император? Никто из них не мог вспомнить этого.

По мере того, как их терпение истощалось, они ускорили шаг. Никто из троих не выходил из Тронного зала, старательно кружа по спирали, подходя все ближе к трону. Каждый из них должен был постоянно наблюдать за двумя остальными, чтобы вовремя предупредить внезапный рывок противника к трону. Но и остальные Скексисы тоже разбились на группировки. Сохранят ли Казначей и Хранитель свитков традиционную лояльность к Распорядителю ритуалов? Найдет ли Повелитель Гартимов мощную поддержку у Ученого и Повелителя рабов? И составит ли Камергер союз с Обжорой и Скульптором — тройка, которая вместе с покойным Императором составляла крупнейшую и, следовательно, самую успешную фракцию во времена предыдущего правлении?

Наконец Камергер, преисполненный праведным чувством справедливости своих претензий, схватил скипетр. Держа его в руках, как саблю, он резко повернулся и свирепо посмотрел на своих соперников, выражая визгом и рычанием свое торжество. С его оголенных клыков на подножие трона капала слюна.

Распорядитель ритуалов был вне себя, он неистовствовал. Однако законы и обычаи должны были быть соблюдены — иначе все было бы потеряно. Он начал произносить речь протеста, направив дрожащий коготь в сторону Камергера и обвиняя его в непомерном честолюбии. В такой торжественной ситуации невозможно было вести себя по-другому.

Повелитель Гартимов отреагировал иначе, но не менее страстно. Подскочив к подножию трона, он настолько близко придвинул свою морду к морде Камергера, что их клювы почти соприкасались. Низким голосом Повелитель Гартимов произнес только одно слово:

— Хаакскееках!

Стоявшие в стороне Скексисы заволновались.

У Камергера не было выбора. Сейчас он не мог показать, что устрашился одного из самых торжественных вызовов Скексисов. Прошипев в лицо Повелителю Гартимов, держа скипетр высоко поднятым, он вернул вызов невероятно пронзительным воплем:

— Хаакскееках!

В этот момент Распорядитель ритуалов вышел из состязания. Среди остальных наблюдавших Скексисов не было единого мнения по поводу мотивов его поступка. Одни утверждали, что его остановило врожденное чувство соблюдения церемоний. Другие спорили, что, не получив вызова напрямую, он решил избежать испытания «Хаакскееках!». И последней точкой зрения было то, что он делает политический расчет: он не мог рассчитывать на победу в борьбе с явно сильным Повелителем Гартимов и Камергером, чьи требования были законны. Выйдя же из борьбы на этом этапе, он мог бы утешиться вице-регентством при одном из победителей, и, таким образом, стать следующим в очереди на престол.

Как бы то ни было, Распорядитель ритуалов вышел на середину Тронного зала и стал отдавать распоряжения. Он кивнул Повелителю рабов, и тот вперевалку ушел готовить ритуал. Остальные, ожидая с нетерпением, переговаривались. В последний раз попытка «Хаакскееках!» была засвидетельствована много веков назад.

Повелитель рабов вернулся с двадцатью рабами, послав их в конец зала. Там они стали тянуть трос, спускающийся с высоко закрепленного ворота. В середине пола медленно поднялась каменная плита. И когда пол вокруг очистился, Повелитель отдал команду. Закрепив веревку, рабы перебежали через зал и стали выталкивать плиту, поддерживаемую стержнем, через арку. Вес камня был настолько велик, что на это ушло много времени. Скексисы возбужденно дергались и усмехались. Камергер и Повелитель Гартимов тайком наблюдали друг за другом уголками глаз. Камергер с неохотой положил скипетр обратно на трон.

Повелитель рабов отдал следующий приказ. Рабы вернулись в конец зала и взялись за другой трос, висящий параллельно первому. Из ямы, с которой сняли плиту, медленно появился огромный камень, наконец он достигнул уровня пола. Это был необычный камень. Шести футов высоты, высеченный из гранита. Сейчас он потерял все величие и блеск — это была простая бесцветная глыба, изуродованная глубокими трещинами.