Темный крестоносец - [25]

— Великолепная коллекция!

— Боюсь, не смогу оценить ее по достоинству, -извинился я.— Не знаю...

— Конечно, конечно! Я совершенно от вас этого не требую.— Он подошел к круглому столу, вынул из ящика кипу газет и журналов и протянул мне.— Это поможет вам понять.

Я быстро пролистал газеты и журналы. Все они были шестимесячной давности, и восемь из них, пять лондонских еженедельников и три центральные американские газеты, свои первые полосы посвятили профессору. Да, для старика это был, вероятно, урожайный день. Большинство заголовков были в духе: «Археологическое открытие века», а статьи посвящались Тутанхамону, Трое и свиткам из Мертвого моря. Каждое археологическое открытие оценивается таким образом всегда, но последнее открытие профессора все же стоило восхвалений. Океания была давно белым пятном для археологов и их исследований, но теперь выяснилось, что профессор Уизерспун нашел на острове Варду, к югу от Фиджи, доказательство миграции полинезийцев с юго-востока Азии и тому, что уже в V веке до нашей эры зам были признаки простейшей цивилизации, то есть еще за пять тысяч лет до того, как считалось в науке до сих пор. Во всех трех журналах давалась подробная публикация, а в одном из них портреты профессора и доктора Карстерса. Мне показалось, что они стояли на разбитом булыжнике, но подпись к фотографии гласила, что это была надгробная плита. Внешность у Карстерса была довольно впечатляющая: не менее шести с половиной футов роста и огненно-рыжие усищи невероятных размеров и пышности. Теперь мне стало понятно, почему его прозвали Рэдом[2].

— К сожалению, все это прошло мимо меня. Я в это время находился на Ближнем Востоке и был от всего отрезан. Но странно, что в последнее время я ничего об этом не читал.

— С тех пор газеты не освещали этих событии и не будут этого делать до тех пор, пока не завершу нынешнюю работу,— мрачно пробурчал профессор.— Я по глупости доверился информационным агентствам и позволил корреспондентам газет и журналов появиться здесь, когда слухи о моих открытиях вызвали шум. Они наняли корабль из Сувы и напали на меня как саранча. Просто как саранча, поверьте, сэр. Носились повсюду, совали нос во все мои дела, разрушили работу нескольких недель. Я против них оказался беспомощен. Совершенно беспомощен.— Он на моих глазах приходил в ярость.— Да и шпионов среди них хватало.

— Шпионов? Простите...

— Конкуренты. Пытались меня обокрасть, присвоить результаты моей работы. — Для старика это, по всей видимости, было тягчайшим из преступлений, поскольку касалось непосредственно его самого. — Они пытались стянуть ценнейшие образцы, ценнейшие образцы, когда-либо обнаруженные в районе Тихого океана. Никогда нельзя доверять коллегам, мой мальчик,— с горечью заключил он.— Никогда.

Я заверил его, что не буду этого делать, и он продолжил:

— Один из этих пиратов пару месяцев назад сделал попытку пробраться сюда на яхте. Американский миллионер. Занимается археологией в качестве хобби. Хотел войти в долю. Можете не сомневаться, он убрался отсюда ни с чем. Археологам доверять нельзя. Их надо вышвыривать вон. Вот почему я к вам отнесся с подозрением. Откуда мне было знать, что вы нс какой-нибудь репортеришка? Во всяком случае, с первого взгляда, правда?

— Я вас прекрасно понимаю, профессор.

— Но теперь на моей стороне правительство. Заручился поддержкой, — с гордостью произнес он. — Ну, конечно, поскольку это территория Британии. Все подъезды к острову закрыты до окончания работ.— Он допил пиво.— О, Господи, я наверняка вам надоел со своими проблемами. Итак, пошли на прогулку?

— С удовольствием. Но, если не возражаете, я бы сначала проведал жену.

—Конечно, конечно, идите.

Я открыл скрипучую дверь, и Мари Хоупман зашевелилась, повернулась и открыла глаза. Постель была самого что ни на есть примитивного устройства (деревянная рама с металлической проволочной сеткой), но мне показалось, что Мари это не смущало.

— Прости, что разбудил. Как дела?

— Ты меня не разбудил. Мне гораздо лучше.— Похоже на то: круги под глазами исчезли, прихватив с собой и нездоровые красные пятна на скулах. Она с удовольствием потянулась. — Вот так бы лежала, лежала... Он такой добрый, правда?

— Да уж, нам здорово повезло, согласился я и не старался говорить тихо. И вес же тебе было бы лучше еще поспать, дорогая.

Она удивленно сморгнула при слове «дорогая», но решила оставить вопрос без выяснений.

— Это будет совсем не трудно. А ты?

— Профессор Уизерспун любезно согласился показать мне окрестности. Кажется, он сделал здесь какие-то важные археологические открытия. Это очень интересно. — Я добавил еще несколько банальностей, которые должны были не слишком насторожить профессора, и вышел. Он дожидался меня па веранде: пробковый шлем, тростниковый посох — британский археолог за границей. Просто заглядение.

— Вон там живет Хьюелл.— Он указал палкой на ближайший дом.— Мой надсмотрщик. Американец. Поддельный бриллиант, безусловно.— По тону, каким были сказаны эти слова, я понял, что он всех 180 000 000 американских граждан причисляет к этой категории. Но умелый. Ничего не скажешь. Очень умелый. Следующий дом предназначается для моих гостей. Сейчас там никто не живет, но он всегда готов к приему. Пожалуй, слишком открытый. — И он не преувеличивал, так как все, из чего состоял дом,— это пол, крыша и четыре столба по углам.— Зато удобно. В соответствии с климатом. Бамбуковая штора делит его пополам, а стены-экраны из пальмовых листьев могут быть подняты и опущены но желанию. Позади кухня и ванная. В такого типа домах эти помещения не могут находиться внутри. А следующий длинный дом — для рабочих, землекопов.