Темный феникс - [29]

  После этих слов не выдержал даже страж Академии. Как необычно: взрослые спасовали перед малолетним ребёнком. Ничуть не радуясь этой победе, я побрела к выходу, подхватив по дороге лежащую на тумбочке рубашку. Пол неприятно холодил ноги, но возвращаться и искать обувь у меня не было никакого желания.

  ХХХ

  Стоило Дарку выйти, как все облегчённо перевели дух. Будто что-то невидимое, но дико давящее на плечи, исчезло вместе с его уходом. И все находящиеся в комнате наставники прекрасно знали, как именно называется это 'что-то', но от подобного знания становилось только хуже. Ведь если подумать - никто среди них не обладал подобным уровнем силы, чтобы вот так давить на окружающих. Заполнившая помещение тишина оглушала и настораживала.

  - Так где ты видел подобное выражение глаз? - Варан поинтересовался тихим шёпотом, будто боялся, что мальчик, уже отошедший на три десятка шагов, может услышать, о чём здесь говорится. Хисорен недоумённо глянул на стража Академии, видимо, не поняв смысла вопроса, а потом невесело улыбнулся:

  - Хотя в данном случае я мог ошибиться. Сильно ошибиться.

  - Ты о чём?

  - Быть может, он не станет чудовищем... в отличие от некоторых наших выпускников.

  - Глаза, - подтолкнул страж Академии, - где ты их видел?

  - Видел? - Хисорен непонимающе посмотрел на Варана и остальных, напряжённо ожидающих его ответа, а потом пожал плечами и бросил, поворачиваясь к выходу: - Да на мосту. Как и каждый из вас.

  ХХХ

  Добравшись до комнаты, я пластом упала на кровать и моментально отключилась. Проснулась же от дикого голода. Такой голодной я себя никогда ещё не чувствовала, даже когда неприкаянной душой бродила по улицам Сумеречного Города.

  Резко вскочив на ноги, я тут же упала обратно, так как окружающий мир вновь пришёл в движение, а восприятие никак не могло к этому приспособиться. Следующая попытка встать оказалась успешнее, а через пару минут я более-менее привыкла к своему состоянию. Или оно нормализовалось и стало практически незаметным.

  И тут меня накрыла волна боли. Ноги подогнулись, и я скорчилась на полу. Боль, цунами пройдясь по телу, сконцентрировалась в районе груди, где то затихала, то усиливалась в такт сердцебиению.

  Я долго лежала на полу, надеясь, что всё пройдёт. Но нет, боль не собиралась меня оставлять. Впрочем, как и голод. Так что дальше лежать просто бессмысленно. По-идее уже наступила ночь, так что можно решиться на вылазку. Кое-как поднявшись на ноги, я взяла баночку с мазью и вышла из комнаты. Зайдя в один из ближайших душей, я стянула с себя рубашку и майку. Никаких внешних повреждений не было. И магистр Дэриван утверждал, что физически я здорова. Тогда отчего оно так болит? Зачерпнув мази, я начала втирать её в грудную клетку. Толку чуть. Приятная прохлада ни на каплю не притупляла рвущую, как изголодавшаяся собака кусок мяса, боль.

  Наведавшись на кухню и подчистив запасы фруктов, я с отвращением подумала, что столь крупная кража вряд ли останется без наказания. Но решила махнуть на это рукой. Переживу как-нибудь. Если мне вообще позволят это пережить.

  Сегодня я даже не пошла тренироваться. Впервые за четыре месяца. Съев пару фруктов, я направилась обратно к комнатам младшекурсников. Но отойдя буквально на двадцать шагов от столовой, упала на колени. Боль скрутила внезапно, полностью выбив воздух из лёгких. Я не могла даже закричать, лишь лежала, скукожившись на каменном полу среди рассыпанных фруктов, и беспомощно всхлипывала.

  Наконец боль отступила, вновь сконцентрировавшись в районе сердца, зато эффект движения-покачивания, а также замедления-ускорения обострился. Наверно, именно из-за этого начала болеть голова.

  Кое-как поднявшись, то и дело натыкаясь на стены, я направилась к комнате, периодически сползая на пол, чтобы отдышаться. Казалось, моё тело стало чужой тяжёлой одеждой, мешающей дышать и двигаться. Подниматься с каждым разом становилось всё сложнее. Я практически не видела, куда иду, и в первый раз за время обучения пожалела, что эти коридоры извиваются, как клубок переплетённых змей. Здесь не было ни одного поворота на девяносто градусов, как во всех земных зданиях, и ориентироваться, туда ли я направляюсь, было очень сложно.

  Настал момент, когда я поняла, что не хочу даже вставать после очередного падения. Подтянув ноги к груди и обхватив их руками, я просто сидела, не думая ни о чём.

  Чужое приближение я не услышала. Почувствовала. Это воспринималось, как работа нового, доселе не используемого органа чувств. Я не видела, не слышала, но знала, что в мою сторону идут трое. Они не скрывались, но шли очень тихо. У одного поступь была чуть тяжелее. Видимо, он что-то нёс.

  Они идут сюда. Меня увидят. Ну и пусть. Всё равно я не в состоянии сдвинуться с места, - апатично подумала я, даже не предпринимая попытки подняться на ноги.

  Дойдя до меня, фениксы остановились. Один из них ткнул меня в ногу носком сапога. У них были сапоги из мягкой, но тяжёлой кожи. Такие выдерживают и холод, и жар, медленно снашиваются, но в то же время они довольно тонкие и позволяют ощущать неровности поверхности, будто ты идёшь босиком.