Темный дом - [7]

Теперь вся внешняя кладка домов была отремонтирована и перекрашена. В основном доме в полу сделали подогрев, стены и деревянный пол побелили и покрасили. Комнату обставили простой белой мебелью с претензией на модерн. Первой отремонтировали спальню Шона. Последнюю точку в ее отделке поставила спутниковая тарелка, укрепленная на крыше дома. Анна старалась сделать все, чтобы ее шестнадцатилетний сын не слишком страдал от переезда. Мало того что, оказавшись в другой стране, он испытал культурный шок, его мир, такой большой прежде, внезапно уменьшился до размеров деревушки. Спутниковое телевидение помогало ему не чувствовать себя оторванным от недавней жизни. Для Анны же переезд в глушь, где не было ни художественных галерей, ни издательских концернов, ни примелькавшихся лиц, ни столь же надоевших пресс-конференций, стал настоящим праздником. Ей нравился Маунткеннон, где она знала всех соседей, где автомашину на любой улице можно оставить незапертой.

Джо скользнул в постель к Анне.

— Повернись, — прошептал он.

Полусонная, она улыбнулась и повернулась спиной к нему. Обхватив ее тонкую талию, он привлек Анну к себе, несколько раз поцеловал в затылок и уснул под шум разбивавшихся о скалы волн.

— Ирландский завтрак? — переспросил Джо, усмехаясь и указывая на Анну измазанной в масле лопаточкой. — Ты хочешь есть то же, что и твои соседи? — В одних джинсах он, согнувшись, стоял у плиты.

— Хочу попробовать, — рассмеялась она. — Не знаю, хватит ли у меня терпения изо дня в день готовить на завтрак одно и то же — яичницу, бекон, сосиски, черный пудинг, белый пудинг… — Анна поправила волосы, скинула тапки, босиком подошла к шкафу и потянулась к верхней полке.

— О, ты скоро совсем превратишься в мужчину, — заметил Джо.

— А ты уже превратился в толстяка, — отметила Анна.

— Для француженок все мужчины — толстяки, — парировал Джо.

— Не все, а только американцы.

— Ты нас обижаешь, — произнес Шон, усаживаясь в кресло и вытягивая под столом длинные ноги. — Гордись, пап. С сегодняшнего утра над маяком развевается американский флаг. — Он схватил нож и усмехнулся. Усмешка у него была точь-в-точь такая же, как у Джо. Гены семейства Лаккези оказались сильнее генов Бриоде, но, к счастью, не подавили их окончательно. От отца Шону достались темные волосы и смуглая кожа, а от матери — светло-зеленые глаза. Сочетание удивительное.

— Отлично, горжусь, — сказал Джо.

— Пап, надел бы ты рубашку.

— Что, завидуешь моей мускулатуре? — рассмеялся Джо. — Сейчас надену, вот только мясо дожарю. Боюсь, маслом запачкаю.

Он закончил готовить и разложил еду по тарелкам — себе и сыну.

— Мама даже не знает, что она теряет, — томно произнес Джо, вдыхая ароматный запах.

— Знаю, знаю, — хохотнула Анна и показала глазами на намечающееся брюшко мужа.

— Это ты об этом? — Джо похлопал себя по животу. — Ерунда. Пара хороших пробежек, и весь жирок как рукой снимет. Не сомневайся.

Анна недоверчиво покачала головой, хотя знала, что Джо прав. Он всегда сохранял форму, и даже если иногда и набирал пару лишних килограммов, то быстро их сбрасывал.

— Ну сама подумай: как я могу соревноваться в стройности с женой, которая ест лишь детское питание?

Анна расхохоталась. Джо натянул футболку, снова подошел к плите и поставил на огонь чайник. Когда тот вскипел, он достал с полки кофейник из небьющегося стекла, налил в него кипятку из чайника, покрутил, нагревая края, затем выплеснул воду в раковину. После этого он засыпал в него четыре чайные ложки кенийского зернового кофе и снова налил воды, на этот раз почти до самого края, чуть ниже хромированного ободка. Обдав кипятком крышку кофейника, он закрутил ее, повернув так, чтобы носик оказался закрытым, и стал наблюдать за кипячением. Спустя четыре минуты Джо слегка надавил на крышку кофейника, чтобы зерна прижались ко дну, затем повернул крышку, открывая носик, и стал разливать кофе по чашкам. Анна всегда внимательно следила за этим процессом.

— Вчера вечером звонил твой отец, — вдруг сообщила она. У Шона округлились глаза, но Анна сделала вид, что не заметила его удивления.

— Ну что ж. Звонил так звонил, — пробормотал Джо. — Что у него там нового?

— Он женится.

Джо, вскинув голову, посмотрел на жену:

— Не может быть! Ты чего, обалдела?

— Следи за своим языком. По-твоему, я могу такое выдумать? Он хочет, чтобы ты приехал к нему на свадьбу.

— На Памеле женится, конечно?

— А на ком же еще? Джо, ты невыносим.

— Если бы ты знала его, как я, то даже по телефону не разговаривала бы.

— Да, дедушка у нас может вытворить такое… — подтвердил Шон.

— Здравствуйте, гости дорогие. А вот и я, молодой жених. А это детки мои, полюбуйтесь-ка на них. Нравятся? Вот так-то. Я вам не маньяк какой-нибудь, а добропорядочный отец семейства, — сказал Джо, имитируя трескучий старческий голос.

— Ну и?.. — переспросила Анна.

— Что — ну и?..

— Мам, извини, что я вас прерываю, — вмешался Шон, — но у тебя нет моих детских фотографий? В смысле, ты сюда их не захватила?

— Да как же я могла их не захватить, Шон. Не все, конечно, но несколько есть. В моем ежедневнике. Сейчас принесу.

Она ушла в спальню и через пару минут вернулась с ежедневником, открыла его и вытащила конверт с тремя фотографиями.