Темный целитель. Книга 1 - [112]

Наконец, смогла успокоиться. Перевела дыхание и осмотрелась.

— Люблю удивлять людей.

Все, даже кошки, покинули храм. А нет, не все. Страж, понятно, никуда не делся. Остался еще мой принц, как хорошо, что он здесь:

— Куууурц! Как же я рада тебя видеть!

А этому что тут надо?

— А тебя, Вальдер, ни капельки не рада! Можешь идти! Кыш-кыш-кыш.

А вот и еще один, но это хороший человек, мне он нравится:

— Привет, Мартин! Тебе я тоже рада.

Что же Рон все никак не успокоится? Как бы не лопнул! Или это мои барабанные перепонки как физические, так и мысленные сейчас лопнут?

— Ты не мог бы убавить громкость по всем частотам?

Он только зажал себе рот руками, но продолжил смеяться, правда, чуток потише. Подошел к алтарю и практически сполз на пол. Завидую такой способности ржать.

— У тебя еще пресс не отвалился? Воздуха хватает? Может, стоит подлечить? — отмахнулся и чуть не зарыдал. Ну, не знаю кому как, а меня такое зрелище порадовало, и я снова захихикала.

Архимаг (еще один на мою голову) постоял-постоял и ушел. Вот и славно.

Наргарские принцы подошли. Курц протянул руки, чтобы снять меня с алтаря, сама я сойти не могла, в чем уже успела убедиться. Рон его жестом остановил, выдавил через силу:

— Еще рано.

А я рассматривала Мартина. Посвященный-бродяга первой ступени. Интересно, если это все было не бредом моего больного воображения, донес ли Зандр мою мысль. Если он все же выжил. К тому же почему-то ко всем Посвященным высокого уровня я чувствую настороженность, а вот по отношению к Мартину — нет. Потому что он брат Курца? Или еще почему?

— Мартин, а есть ли что-то, что отличает тебя от Кравера? Я имею в виду по знаниям, не нашедшим свое отражение в общей массе официальных знаний?

— Есть одно Пророчество, — он широко улыбнулся, — Его мне передал мой Наставник, а ему — его. Это Пророчество мы не открывали никому, кроме преемника. А мне, похоже, не придется его передавать дальше. Оно сбылось. Думаю, сейчас я могу его процитировать: 'Когда на наргарский престол взойдет король-кобель, он должен будет назвать своего двадцать первого сына Курцем! А третий сын его будет бродягой!'. Долгое время смысл был непонятен. Что за наргарский престол? А потом мы просто ждали.

Я снова рассмеялась. Значит, это был не бред. И он выжил тогда.

Ошарашенный Курц повернулся к брату:

— Что это значит?

— Мой Наставник пришел к нашему отцу, когда ему только принесли Юджина, и сказал ему, что следующего сына он должен назвать Курцем. Я тогда уже постигал путь Посвященных — странников. А еще он сказал, что согласно этому Пророчеству двадцать первый сын встретит девушку, что изменит и его, и весь мир.

— Почему я этого не знал?

— А ты бы сказал такое самому себе?

— Нет, — мой принц хмыкнул и повернулся ко мне, — Ты знала?

— Неа, раньше не знала, а теперь знаю. Я сама это, ха-ха, предсказала. Рон, да возьми ты себя в руки. Кстати, что ты помнишь? Я ничего не совершила непоправимого? Это точно была не я?

— Не волнуйся, — он все же сделал над собой усилие, — Башня Ирраенара была уничтожена за 126 лет до тех событий. А мы-то гадали, кто же там сумел разрушить этот, ха! божественный оплот. И так небрежно, словно просто погулять вышел. Там был кристраит?

— Ага. Именно. Не пришлось даже лично мочить того архимага. Жаль.

— А что там произошло? — Мартин подался вперед.

— Так интересно?

— Конечно, узнать такую историю из уст участника событий!

— Рон, а ты не знаешь, как я переместилась во времени? Я точно ничего страшного не сделала?

— Потом расскажу, есть одна возможность. А также расскажу, чего тебе делать не стоит ни в коем случае. И точно, ничего страшного, одна только польза вышла, для нас.

Это что, моя бредовая гипотеза верна, что ли? Да нет, вряд ли.

Ну, я и рассказала. Правда, мне интересно, ведь если с Курцем все ясно, смысла выгонять его Рону нет, все равно я своему принцу все расскажу по большому секрету, то вот насчет Посвященного — не понятно.

— Рон? — зову мысленно, — А ничего, что Мартин прослушал все это?

— Ничего. Ты же и так на него нацелилась. А он просто не знает, как тебе сказать, что очень даже не против. Что он собственную душу готов вынуть и тебе отдать, только бы ты согласилась.

— В смысле?

— Да он спит и видит, как бы твоим Прислужником стать.

— Что?! — ой, это я вслух вопросила, глядя при этом на Мартина.

— Конни?

— Ты что, правда, хочешь стать? В смысле Прислужником? — я просто не могла этого осмыслить. Как можно вот так вот хотеть такого?

— Правда, — он твердо смотрел на меня, — Хочу.

— Но почему?

— Видимо, ты даже не представляешь, что значит для простого человека, кем бы он ни был, крестьянином, воином, магом, Посвященным, приблизиться к тебе или к нему, — он кивнул на Рона. И он прав, я не представляю себе. Что бы я чувствовала, увидь наяву Единого Творца, как бы его не называли, в которого верю? Не знаю. Просто не могу такого представить.

— Ты прав. Не представляю. Так ты хочешь? Назад пути не будет.

— Да.

— Даже если я загружу тебя работой? Даже если это для тебя смертельно опасно?

— Да. Что я должен сделать?

— Я покажу.

Я некоторое время сидела молча, прислонившись к следопыту, что стоял рядом.