Темный альянс - [46]
Елена едва слышно застонала. Стефан крепче прижал ее к себе.
— Сколько времени прошло с момента ее смерти? Шесть месяцев? Известно ли тебе, что происходит с телом, пролежавшим в земле шесть месяцев? — Клаус снова по-собачьи облизнулся.
Теперь Стефан понял. Елена задрожала, опустила голову и попыталась вырваться из его объятий, но он ее не отпустил.
— Не бойся, — мягко сказал он ей. А потом обратился к Клаусу: — Ты кое-что забыл. Я — не человек, который вздрагивает от любого шороха или падает в обморок при виде крови. Я много знаю о смерти, Клаус. Она меня не пугает.
— Великолепно. А возбуждает ли она тебя? — Голос Клауса стал пьяняще-бархатным. — Разве это не восхитительно — вонь, гниение, соки разлагающихся тканей? Неужели это не приводит тебя в экстаз?
— Стефан, пусти меня. Пожалуйста. — Елена дрожала, отталкивая его обеими руками, и отворачивалась, чтобы он не видел ее лица. Она почти плакала. — Пожалуйста.
— Единственная Сила, которой ты здесь обладаешь, — это сила иллюзии, — сказал Стефан Клаусу. Он обнимал Елену так, что ее волосы были прижаты к его щеке. Он чувствовал, что она меняется. Волосы, прикасавшиеся к щеке, стали жестче, а все тело как будто съежилось.
— В некоторых почвах кожа твердеет, становится как дубленая, — объяснил Клаус. Его глаза сияли, он улыбался.
— Стефан, я не хочу, чтобы ты на меня смотрел…
Не сводя глаз с Клауса, Стефан бережно отодвинул жесткие светлые волосы и погладил Елену по щеке, не обращая внимания на то, что кожа под его пальцами загрубела.
— Но чаще всего она, конечно, просто разлагается. Какой увлекательный процесс! Облезает кожа, плоть, мускулы, расползаются внутренние органы. Все возвращается в землю…
Тело Елены в объятиях Стефана съеживалось все больше. Он закрыл глаза, крепче сжимая ее в объятиях. Его душу переполняла жгучая ненависть к Клаусу. Иллюзия, всего лишь иллюзия…
— Стефан… — Это был сухой шепот, слабый, как шуршание бумажного листка, гонимого ветром по тротуару. Шепот повис в воздухе, а потом стих, и Стефан понял, что держит в объятиях груду костей.
— И вот чем все заканчивается. Двести с небольшим легких в сборке деталей, к которым прилагается удобная вместительная упаковка. — Из светового круга, с дальней его стороны донесся скрип. Белый гроб начал открываться сам собой, его крышка повисла в воздухе. — Не хочешь ли отдать ей последние почести, Сальваторе? Сходи и отнеси Елену туда, где ей положено быть.
Стефан, дрожа, рухнул на колени и уставился на хрупкие белые кости, которые держал в руках. Да, это была только иллюзия: Клаус контролировал транс Бонни и показывал Стефану все, что хотел. Он не мог причинить Елене никакого вреда, но ум Стефана, охваченный бешеной яростью и страстным желанием защитить Елену, отказывался это понимать. Стефан бережно сложил хрупкие кости на пол и осторожно провел по ним пальцами. Презрительно улыбнувшись, он посмотрел на Клауса.
— Это не Елена, — сказал он.
— Это именно Елена! Я узнаю ее где угодно. — Клаус раскинул руки и продекламировал: — «Знавал я женщину с прелестными костями…»[4]
— Нет. — Капельки пота выступили на лбу Стефана. Он блокировал в своем сознании голос Клауса и сосредоточился. Руки сжались в кулаки, каждый мускул напрягся. Сопротивляться влиянию Клауса было все равно что катить огромный валун вверх по склону. Но хрупкие кости начали дрожать, и вокруг них разлилось слабое золотое сияние.
— «Тряпкам, костям и пучку волос… но дурак ее звал королевой роз…»[5]
Свет мерцал, плясал, соединяя кости. Теплый и золотой, он окутывал, обволакивал их, когда они поднялись в воздух. Теперь на полу стояла сияющая фигура без очертаний. Пот заливал глаза Стефана, его легкие были готовы взорваться.
— «Глина лишь недвижна, верьте. Кровь гуляет дотемна…»[6]
Вокруг сияющих плеч легли волосы Елены, длинные, шелковые, золотые. Проступили черты лица, сначала размытые, а потом отчетливые. Стефан с любовью восстанавливал все до малейшей детали. Пышные ресницы, маленький нос, полуоткрытые губы, похожие на лепестки роз. Всю фигуру, словно тонкое одеяние, окружал золотой свет.
— «И чашка с трещиной откроет путь в землю мертвых…»[7]
— Нет. — Дурнота накатила на Стефана, когда он почувствовал, что тратит последние остатки Силы. Грудь фигуры приподнялась, она начала дышать и открыла лазуритовые глаза.
Елена улыбнулась, и Стефан почувствовал, как в него вливается исходящий от нее подобный радуге луч энергии любви.
— Стефан! — Она держала голову высоко и гордо, как и подобает настоящей королеве.
Стефан обернулся к Клаусу, который все это время безмолвно смотрел на них.
— Смотри, — громко сказал Стефан, — это Елена. Это, а не пустая оболочка, оставшаяся после нее в земле, — настоящая Елена, и ты бессилен сделать с ней хоть что-нибудь.
Он протянул ей руку, Елена приняла ее и шагнула к нему. И когда они прикоснулись друг к другу, он ощутил какой-то толчок и понял, что в него вливается Сила. Они стояли рядом, держась за руки, и смотрели на Клауса. Еще никогда в жизни Стефан не понимал с такой ясностью, что победил. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким сильным.
