Темный адреналин - [14]

– Чему улыбаемся? – поинтересовался Урфин.

– Мы ни хрена не в настроении?

Урфин не ответил, мусоля кончик сигары.

– Да и фенхель с тобой. Это…

– Какой, к чертовой матери, фенхель?

Баркас хмыкнул.

– Вон видишь банку с портретами дохлых американских президентов?

Урфин покосился на стеклянную емкость, наполовину засыпанную всегда конвертируемой валютой. Хотя в ней явно попадались и золотые червонцы, становящиеся все востребованнее. Почему до сих пор никто не стырил банку со стойки? Потому что Сдобный. И Барин, обычно сидящий рядом. Сейчас его не было. И никого из ветеранов Сдобного тоже. Странно.

– И что?

– По пьянке, неделю назад, все уговорились не материться. Мол, не по-мужски. Ругнулся матом, так плати штраф. Пять долларов.

– Офигеть. Я тоже уговорился? Не помню такого. Так фенхель при чем?

Баркас почесал начавшую обрастать белым пушком голову.

– Ну… не знаю, чем хрен заменить. Фенхель вроде тоже растение. И звучит смешно. Не?

Урфин цыкнул. И не ответил.

– Ладно. Чего лыбишься?

– Это, братишка, дело есть…

– …сварился, будем есть?

Баркас вздохнул. Животрепещуще так, с натугой, явно показывающей всю глубину его заботы о странной депрессии боевого товарища.

– Совсем скучно?

Урфин снова не ответил. Попыхтел томно дымящей «кубинкой» и посмотрел на семейку Уизли. Ну да, все как полагается. Дикой таки окучивал Шефа и Бульбу.

– Это кто? Туристы? Дети?

Баркас пнул его под столом. Прямо в голень, болюче и обидно. В другое время Урфин с удовольствием начистил бы ему довольную рожу. Но сегодня даже не тянуло.

– Да ладно, фигли из-за них переживать? – Баркас пожал плечами. – Личное дело каждого.

– Как умирать?

– Как сходить с ума. Хочется им туда – пусть идут. Дело, братишка.

– Ну?

Баркас оглянулся и наклонился ближе.

– Сдобный продает «Солянку».

Урфин захватил зубами отросший ус и пожевал. Мир явно катился куда-то под обочину и менялся слишком стремительно. Так, что не догонишь. С чего вдруг продавать?

Да-да, с чего? Урфин не обманывал сам себя. И Сдобный тоже никогда в таком замечен не был. Они все здесь вовсе не из-за больших денег. Каждый из постоянно околачивающихся вокруг «Солянки» так-то маньяк. Упоротый, больной на всю голову маньяк. Совершенно не умеющий жить вне скольких-то там десятков, если не доброй сотни, квадратных километров, называющихся Зоной.

И вся «служба спасения» от Сдобного и К^о выстроена только на возможности отправиться за Периметр. Ну, это же честная точка зрения. Не надо врать себе. И Сдобный все продает. Раз продает, то уезжает. Раз уезжает, то точно не на острова Фиджи или к морю Лаптевых, коротать там век, посвистывая песенки и наслаждаясь экологически чистым самогоном из морошки. Ну или в случае с Фиджи – из манго. Или чего там в основном растет, из чего можно нагнать тяжело-спиртового.

Если уж совсем честно, то порой Урфин сильно переживал за судьбу одного пари и за немалую сумму денег. Потому как на возвращение Хэта он отвел шесть месяцев. И забился на две тысячи полновесных целковых как раз вот с этим самым радостно улыбающимся Баркасом. Учитывая все растущие и растущие курсы червонца, как встарь, обеспеченного не только золотым запасом, но и всеми танками страны, сумма явно серьезная.

Почему же ветеран Сдобный может захотеть сняться? И не снялись ли уже ребятки из его группы? То-то в последнее время видно только Пикассо и Скопу, а остальных и след простыл. Хм…

– Ты бы все-таки изредка включал визор у себя в каморке. Ну или здесь бы смотрел, а не запрещал гонять по нему что-то, кроме теток с клевыми сиськами… – Баркас усмехнулся. – Глядишь, логика выстраивалась бы быстрее.

Урфин приподнял бровь. Но аккуратно. Баркас, после выясненных отношений, ему уж точно не противник или злостный конкурент. После выяснения, чего уж, обоим пришлось отлеживаться. Помнится, неугомонный Хэт все навещал и притаскивал с собой кофе. Тот самый термоядерный, по собственному рецепту, что пить можно, только наполовину разбавив молоком. Учитывая непереносимость организмом Урфина всего молочного и плохо работающей канализации, на третий раз пришлось грубо и ультимативно попросить захватить пива. Пока отбитый ливер не позволит самому спускаться вниз. Жили-то они как раз на втором этаже здесь же.

Так что бровь Урфин поднял как можно более дипломатично. Ничем не напоминая сабельный изгиб в сторону Дикого.

– Новая дырка с аномалиями. Огромный такой кусок, хотя, конечно, с нашим не сравнить. И называют Районом. – Баркас пригубил пенного, захваченного с бара. Еще один бзик в их когда-то тройке. То яйца в Зону таскать для омлета, то если пенного глотнуть, то только квас. А квас Сдобный ставил сам и круглогодично.

– Вот оно чего… – Урфин кхекнул. – И?..

– Ну… в общем, братишка, они оттуда. Только место то раньше секретили. Ну, насколько-то. Слухи были, помню, когда срочку служил, не более.

– Поволжье?

– Ага.

Урфин кивнул. Ну, вот картинка и сложилась. Все ясно с ветеранами, жившими здесь последние сколько-то там лет. Как Зону ни назови, а все едино у нее. И нутро такое же, и люди. Никогда и ни за что не отпустит.

– Сколько денег хочет?

Стоило сомневаться в правильности решения Баркаса? Да ни капли. Все он решил верно, высчитал, прикинул, оценил. Плюсов в покупке «Солянки» много. И дополнительный заработок, и база, и торговцы сами пойдут. А Зона? Никуда она от них не денется. От Урфина уж точно.