Темные зеркала. Том 2 - [42]

Диоген жил просторно, можно даже сказать – богато. Судя по пустым гулким комнатам его дома, он почти не тратил положенное ему время, а откладывал его на черный день. Возможно, собирался жить вечно. Такая бережливость показалась мне подозрительной. Не знаю почему, но философов я считал людьми безалаберными, живущими какими-то абстрактными идеями и витающими в облаках. Диоген настоящий, между прочим, жил в бочке, и его это удовлетворяло. Он ни за что бы не стал копить свое пространство-время, а отдал бы его нищим. Диоген здешний нищих терпеть не мог, о чем поведал мне по пути, а что ходил днем с фонарем, так это просто из-за плохого зрения. Вот так-то.

Только мы переступили порог, как мой новый знакомец полез под кровать. Что он там делал, сказать не могу, потому что мне удалось расслышать лишь приглушенные восклицания. Наконец, таинственная возня под кроватью прекратилась.

– Вот оно, – сказал пыльный Диоген, протягивая мне пачку пожелтевших страниц. – Здесь все про это написано. И еще про того, кто все это сделал.

– Про того, кто материализовал время?

– Про него, будь он неладен. Про Крона.

Услышав это имя, я выхватил у него из рук пачку измятых бумажек и с удивлением узнал в них вот эту самую древнюю рукопись.

– Стало быть, вот эту самую? – эхом отозвался Пал Палыч. – Ну у вас, батенька, и развороты. Однако любопытно, ничего не могу сказать. Появление рукописи в изуродованном городе – это, конечно, находка. Так что там про Крона?

– Он и оказался тем негодяем, который материализовал время, – уныло ответил Рене Маори. Он слишком долго жил, ну и выучился на нашу голову. И решил, что время ему необходимо для решения какой-то сверхважной задачи. И эту задачу он по сю пору решает и никак не может решить.

– Это вы только что придумали?

– С такими вещами не шутят, – грустно покачал головой Маори.

Итак, времени больше не было. Нет, это звучит слишком патетически! Времени не было в нашем обывательском понимании. Осталось нечто – вода, превращенная в лед, застывший пламень, сгущенный воздух. И это было недоступно моему разуму.

Диоген ухватил меня за руку, и мы побрели по кривым улицам, вглядываясь в зеленое небо. И тут я впервые заметил то, на что не обращал до сих пор никакого внимания. Всегда справа от нас, заметьте только справа, в какую бы сторону мы ни повернули, на темном нагромождении камней высился мрачный замок. Как бы мы ни кружили, он был повернут к ним одной и той же стороной, и обойти его было невозможно. Я задумался над этим странным оптическим явлением, но объяснения не нашел. Диоген на мои расспросы отговорился туманным словом “иллюзия”, что не внесло никакой ясности в мои размышления.

Кажется, какие-то люди попадались на нашем пути. Не могу сказать точно кто, но какое-то мелькание происходило. Я был рассеян, сбит с толку, а ненормальное освещение только усугубляло трудности восприятия.

Но на одного из прохожих мне все-таки пришлось обратить внимание. Дорогу нам загородил старикашка в сером больничном халате. Его птичью голову украшал поредевший седой венчик волос, напоминающий попугайский хохолок. Воспаленное лицо с красными глазами наводило на мысли о сумасшедшем доме. Его взгляд блуждал где-то над нашими головами, а руки не знали покоя, словно у плохого актера, сопровождающего монологи заученными жестами. Я прислушался к его бормотанию:

– Я держал стены, чтобы не ушел день. А они узнали и забрали Розу ветров. Она была на карте, но один из них сорвал ее и нацепил себе на грудь. Корабли тонут! Им не вернуться. Они уходят в море и тонут в нем, потому что некуда плыть. Боже! Уходят и не возвращаются. Но, тс-с-с! – он прижал палец к губам и подозрительно оглянулся. – Только я один знаю об этом... Я, – он ткнул себя в грудь сжатым кулаком, – я держал стену, чтобы не ушел день.

Он вдруг заметался, словно исполняя какой-то танец, протиснулся между нами, крепко стукнув меня в плечо, и с воплями удалился.

– Местный дурачок? – поинтересовался я вяло. Честно говоря, на ответ я не рассчитывал.

Но к моему удивлению, Диоген с готовностью ответил:

– Помешавшийся буддист. Не смог решить ихнюю буддистскую задачку то ли на созерцание, то ли на логику (хотя откуда у буддистов логика?) – времени не хватило, ну и..., – он развел руками. – Время-то – тю-тю... Теперь не нам принадлежит.

Такой ответ меня не удовлетворил. Было что-то в словах старика, дающее тень надежды. Какой-то намек на решение проблемы. Но я никак не мог ухватить суть и повторял про себя: “Я держал стену...”. Да где же она, эта стена?

– Ерундой занимаешься, – сказал Диоген, уже некоторое время поглядывающий исподтишка. – Не там ищешь. С точки зрения философии, слова, которые ты услышал, лишь констатируют свершившийся факт, хотя бы и в завуалированной форме, но не предлагают никаких действий для устранения этого факта. Они отталкиваются от прошлого, охватывают настоящее, но не затрагивают будущее.

– Как можно изменить будущее, не зная прошлого?

– Хорошая фраза. Емкая. И глупая. – Немедленно отозвался он. – Как долго ты еще намерен изучать прошлое, которое всем известно и понятно?