Темные воды - [69]

— Вы это сами выяснили? — невинно спросила Фанни.

Амелия сердито покраснела.

— Не говорите глупостей! Я не кокетничаю. Я совершенно серьезна.

Когда они покинули экипаж в Даркуотере, Амелия, все еще обиженная, поспешно убежала в дом, Дора вышла, чтобы забрать детей, но когда Фанни хотела последовать за ними, ее окликнул Трамбл.

— Мисс Фанни! У меня есть для вас пакет.

— Пакет?

Трамбл достал аккуратный сверток из оберточной бумаги из-под своего кучерского сидения.

— Мистер Марш просил меня отдать его вам, когда мы приедем домой. Потихоньку. — Старик почти подмигнул Фанни. Его выцветшие голубые глаза поблескивали добротой.

— О-о! — у Фанни снова появилось нелепое чувство, что она готова задрожать. Она взяла пакет и машинально спрятала его под плащ. Она пожелала бы сохранить его в тайне, даже если бы Адам не намекнул ей, что следует так поступить. Она едва могла дождаться, пока доберется до своей комнаты, чтобы открыть его.

Это был бактрийский верблюд.

— О, нет! — прошептала она. — Он слишком дорогой. О, Адам!

Если бы он в эту минуту был здесь, она бросилась бы в его объятия.

Поэтому хорошо, что его здесь не было, трезво сказала она себе. Но почему он сделал ей такой подарок? Неужели для того, чтобы опровергнуть ее низкие подозрения, что он мог оказаться охотником за приданым? Неужели ее мнение имело для него такое значение?

Она могла только стоять, чувствуя всепоглощающую радость.

Только несколько минут спустя она заметила тонкий листок белой бумаги, упавший на пол вместе с оберткой. Он оказался торопливо написанной запиской.

«Моя дорогая Фанни — меня прервали, и я не успел Вам это сказать — если у Вас когда-нибудь появятся сомнения в том, что происходит, если, повторяю, Вы когда-нибудь почувствуете тревогу, Вы сообщите об этом мне или пошлете записку мне или моей тетушке? Если это предложение и кажется Вам сейчас чепухой, ситуация все же может измениться. Я буду очень счастлив, если Вы примете этот маленький дар как — скажем — счастливое предзнаменование».

И затем снизу было подписано:

«Я не позволил бы Вам выйти замуж за Барлоу».

18

— Ну, как я выгляжу, мистер Маркус? — потребовал ответа дядя Эдгар своим беззаботным голосом. Он выпятил свой живот и похлопал по элегантному полосатому атласному жилету. — Сшит специально для твоего дня рождения, мой мальчик.

Дети обожали дядю Эдгара, когда он был в таком хорошем настроении. Маркус рассудил, что момент подходящий, и попросил послушать восхитительные часы с музыкой, а Нолли, осторожно дотрагиваясь до прекрасного нового жилета, глубокомысленно заметила, что считает его красивым.

— Так вы простили меня, не правда ли, юная леди?

Нолли подняла свои бесстрашные глаза.

— Маркус думает, что вы будете добрым в день его рождения, но я все же ударю вас снова, если захочу.

Дядя Эдгар зашелся смехом.

— Клянусь святым Георгием, мы не сможем найти мужа для тебя, маленькая злючка. Только не говори, что ты собираешься быть такой же глупой, как твоя кузина Фанни.

— Кузина Фанни не глупая!

— Хорошо, хорошо, не будем клеветать на твой идеал. — Голос дяди Эдгара неожиданно зазвучал раздраженно, его хорошее настроение оказалось только видимостью, которая могла легко разрушиться. — Но помни, твоя кузина Фанни не является незаменимой, и вы, дети, не можете одни претендовать на всю ее жизнь.

— Что значит незаменимой, дядя Эдгар? — настойчиво спросила Нолли, последовав за ним из комнаты.

— Ей-богу, дитя, отцепись от меня. Это значит, что я вполне мог бы обойтись без тебя и твоего брата, если бы содержать вас не было моим долгом, кроме того сегодня день рождения Маркуса и мы, кажется, устраиваем пикник в саду. Или нет?

— Да, да, да! — закричал Маркус.

— А быть заменимым означает не жить здесь?

— В каком-то смысле означает. — Голос дяди Эдгара становился все более брюзгливым. — Где ваша няня? Где слуги?

Нолли стояла совершенно неподвижно.

— А разве содержать кузину Фанни не ваш долг?

— Мой долг содержать твою кузину Фанни, пока ей не исполнится двадцать один год, то есть пока она не станет совершеннолетней и свободной в своих действиях. Если она решит уехать, у меня не будет законного права остановить ее. Теперь, мисс, не оставите ли вы меня в покое?

— Кто уезжает? — спросил голос Джорджа с лестницы.

Нолли и Маркус вели себя с Джорджем настороженно, не понимая резкой смены его настроений от сердечного и дружеского обращения до угрюмости. Но теперь Нолли метнулась к нему.

— Кузина Фанни!

— Никогда! — отрезал Джордж.

Неожиданно он показался очень высоким и Нолли отскочила прочь, хотя он смотрел этим взглядом хмурой пугающей злости вовсе не на нее, а на отца. Его голубые глаза горели.

— Ну, господи, — пробормотал дядя Эдгар в притворной беспомощности. — Я достаточно добродушен, чтобы терпеть бесконечные вопросы этого ребенка, а она, как все женщины, немедленно приходит к неверным выводам. Никто не уезжает, по крайней мере, насколько мне известно. Я просто объяснял ситуацию с точки зрения закона, что, я уверен, вы уже поняли, мой мальчик. Если нет, без сомнения ваша бабушка объяснит ее вам. Поэтому не угодно ли вам проявить хорошие манеры и смотреть на меня с некоторым уважением. Я хотел бы напомнить вам, что я ваш отец, а не враг.