Темные вершины - [15]

– Но не во всех же семьях люди сидели…

– А во всех и не надо. Во дворах, в школах всем заправляют хулиганы, они пример для подражания, если не хочешь, чтобы били тебя до полусмерти. И за спиной у этих шкетов – взрослые воры, потому они никого и не боятся. Да и привыкли с детства к смертному бою – чем их запугаешь? Не зря пословица гласит – поскреби русского, найдешь вора. У нас младенец еще ходить не научился, а уже по фене ботает. Потому что все вокруг такие. Им книжки читать не надо, они на улицу вышли – подворотня всему научит.

Кантришвили скорбно качал головой, толстая рука его тянулась к бутылке с коньяком, словно роза, вся в волосах и шипах.

– Не вредно, доктор, при моих болезнях? – весело спрашивал он, наливая себе в бокал.

– Ничего не вредно сверх меры, – уклончиво отвечал ему Буш.

Он уже знал, что запрещать что-либо Грузину бесполезно, гораздо эффективнее зародить сомнение…

– Сверх меры – это сколько? – настораживался Грузин, рука замирала над бокалом.

– Вот выпьете – и узнаете, – многообещающе отвечал Буш.

Грузин опускал вислый свой, тяжелый нос в бокал, страстно нюхал коньяк, потом со вздохом выплескивал в траву – насекомая мелочь разбегалась в стороны, замедляясь и хмелея с каждым шагом от коньячных паров.

– Вина хотя бы можно? – жалобно спрашивал Грузин.

– Вина можно, – милостиво позволял Буш.

Аслан приносил вина, разливал – Бушу тоже, хотя тот вина не любил.

– Но я тебе так скажу, гисурвеб ром квела шени оцнеба синамдвилед кцеуликос, – Грузин чокался с Бушем, отпивал кровавого ароматного напитка, – все эти пьяные урки – это все вчерашний день. Сейчас им на смену пришли серьезные люди из органов. За ними будущее, на них работает страна, без их позволения ни человека убить, ни нефтяную скважину украсть, с ними можно все, без них – ничего.

– Тогда не вижу разницы между ними и бандитами, – говорил Буш, осторожно пробуя вино на вкус.

– Ты не прав, разница есть. Органы всегда в погонах, хотя часто их и не видно, – вот это главная, принципиальная разница. Если так дальше пойдет, придется мне тоже в органы записаться, да будет на них благословение господне, хоть и стар я для этого, а как иначе бизнес делать? Генерала, конечно, мне не дадут, в органах генералов мало, это не армия, где каждая собака – генерал, но полковника какого-нибудь – это да, думаю, заслужил… Ты ведь знаешь, что Сам, – Грузин показал пальцем прямо вверх, в синеющие недоступные небеса, – тоже сначала был полковником, и только потом Хозяином стал, а значит, это хорошее начало карьеры и бизнеса. Генералы – не то, генерал думает, что он Бога взял за бороду, что жизнь его удалась, а полковник нет, знает, что есть куда стремиться – и гораздо выше генералов притом. Даже перевороты всегда не генералы делают, а полковники, подумай над этим, сынок. Вот поэтому не мечтай стать генералом, стань полковником, а там все пути для тебя открыты.

Но Бушу было неохота ни в генералы, ни в полковники, о чем он, не обинуясь, и сообщил Кантришвили.

– Знаю, что неохота, – сердился Грузин, – только это все глупость молодая, романтика. Молодые думают: неинтересно шаг за шагом, постепенно, я сразу папой римским стану, президентом Америки стану, Анджелиной Джоли! Нет, не станешь ты Анджелиной Джоли, во всяком случае, на халяву, просто так. Тут сисек мало, попы мало, тут нужен тяжелый многолетний труд, она ведь сама не сразу стала Анджелиной, не говоря уже про папу римского. Сначала поработай простым полковником спецслужб, поешь говна вволю, а потом уже видно будет, какой из тебя президент Америки!

– Валерий Витальевич, мне даже думать об этом противно, – морщился Буш.

– Знаю, что противно, мне самому противно, – желчно отвечал Грузин. – Противно, но надо. В жизни всегда делаешь противное, чтобы потом было хорошо. И не гордись перед полковником, его и так никто не любит. Все думают, что полковник безопасности – это все равно что мент. Нет, это не мент, не простой мент, а мент в квадрате. И все у него в квадрате, по сравнению с обычным ментом, все недостатки, все пороки. Крови он проливает в квадрате, ворует в квадрате, врет в квадрате. Зато и выгоды, которые он получает, тоже все в степень возводятся…

– Валерий Витальевич, а что ваша фамилия обозначает? – переводил разговор Буш с неприятной темы. – Что такое Кантришвили?

– «Кантри» по-английски «страна», «швили» по-грузински «сын», – с охотой объяснял Грузин. – Вместе получается сын отечества. Но близкие люди зовут меня просто Швили. Никнэйм – Грузин.

– Никнэйм – это погоняло?

– Погоняло нужно тем, кого погоняют. А я сам всех погоняю, поэтому у меня никнэйм…

Философские разговоры сменялись яростной деловой активностью. Конечно, во все детали своего бизнеса Грузин Буша никогда не посвящал, но то, что считал нужным и необходимым, – показывал.

– Русский бизнесмен, – говорил, – это самое выносливое существо на земле, хуже таракана. Трави его дустом, жги огнем, бросай ядерную бомбу, все равно будет жить. Никакой другой таракан – ни китаец, ни американец, не говоря уже про разных там французов и немцев, – не вынес бы нашей системы. Ни налогов наших, ни крышевания, ни откатов, не говоря про остальное. Умер бы от разрыва сердца, повесился в ванной на шторке. Мы – держимся. Но чтобы держаться, надо знать все ходы и выходы, нужно не просто раздавать взятки, а знать точно, сколько и кому. И этой тайной науке я тебя научу, не сомневайся…