Темные пространства - [18]

Наши встречи были не слишком частыми. Может, поэтому я хорошо замечал происходившие в нем перемены. Спустя несколько месяцев от растерянности первых дней не осталось и следа; с каждой встречей он становился все увереннее в себе. Он уже не разговаривал, а вещал, проповедовал, он словно стоял на незримом пьедестале. Я заметил, что один из постояльцев, Питер Брук, ходит за ним как привязанный и ловит каждое его слово. Устав Обители не допускает ученичества, и я сделал Крафту замечание. Он выслушал меня с надменным видом и удалился, ничего не сказав. А затем… затем произошло нечто чрезвычайное.

Как-то ночью я проснулся в сильной тревоге. Во сне меня мучили кошмары: я бежал по каким-то бесконечным коридорам, спасаясь от преследователей. Я проснулся, но легче не стало. Меня мучил необъяснимый страх.

Я заставил себя встать и выйти наружу. Было очень тихо. И в тишине я внезапно услышал женский крик. Это было нечто чрезвычайное: с момента возникновения нашей Обители в ней никто не повышал голос!

Я поспешил в ту сторону и на повороте тропы увидел… Знаете, прошло столько лет, но у меня и сейчас мороз идет по коже — вот, видите? — когда я вспоминаю об этом. Так вот, светила яркая луна, и в ее свете в нескольких шагах от себя я увидел отвратительное создание. Вы помните, как выглядит богомол? Вот теперь представьте себе это насекомое размером с двухэтажный дом: серповидные челюсти находятся в движении, шевелятся мерзкие ножки…

Чудовище стояло неподвижно, я тоже. Я словно оцепенел, воля покинула меня, я чувствовал, что теряю сознание. «Этого не может быть, — внушал я себе. — Это продолжение ночного кошмара, продукт твоего больного мозга. Возьми себя в руки». Я много лет учился контролировать свою психику. Теперь это пригодилось. Я заставил себя закрыть глаза и сосредоточиться на ощущении внутреннего света.

Успокоившись, я открыл глаза и… видение не исчезло! Правда, оно уже не выглядело столь устрашающе, однако стояло на том же месте. Я сделал шаг по направлению к нему, потом еще… И тогда отвратительный богомол попятился, опустился на все свои лапки и скрылся в лесу. Признаться, поведение твари напугало меня не меньше, чем ее появление. Она вела себя как реальный объект, понимаете? Видения никогда не исчезают подобным образом!

Я продолжил путь и вскоре достиг домика, который занимала Виолетта Журден. В окнах горел свет, и я вошел. Я с трудом обнаружил мадам Журден: она была ка чердаке, под грудой старых одеял. Она была без сознания, а когда я привел ее в чувство, у нее началась истерика. Лишь с большим трудом мне удалось ее успокоить.

Когда я вышел наружу, мне послышались шаги. Я поспешил на звук и увидел, как в домике, который занимал Крафт, захлопнулась дверь. Я стал стучать, он открыл мне с чрезвычайно недовольным видом и заявил, что я нарушил его покой: он крепко спал и не слышал никаких криков. Он лгал мне в глаза, но спорить с ним мне не хотелось.

Остаток ночи я провел в раздумьях, а наутро обошел соседей мадам Журден и выяснил, что ночью их мучили кошмары; двое находились в состоянии легкого шока и были чрезвычайно рады моему приходу — им требовалась помощь.

Тогда я принял решение. Я вызвал Крафта и предложил ему покинуть Обитель. Я заявил, что Устав в чрезвычайных случаях позволяет мне поступать подобным образом. Если он пожелает, я могу объяснить причины своего решения.

Он выслушал меня с презрительным видом. Никаких объяснений не нужно, заявил он, как не нужна ему больше и наша Обитель. Она выполнила свое назначение в истории. Здесь он сформировал свое учение до конца. Он уходит, но скоро, очень скоро мы о нем услышим. Он ошибся: я услышал о мистере Крафте только от вас, 15 лет спустя.

— Скажите, а как относился к Крафту Путинцев? — спросил я. — Он входил в число его друзей?

— Путинцев? — удивился доктор Сандерс. — Он никак не мог относиться к мистеру Крафту, потому что его тогда не было в Обители. Он прибыл спустя… да, ровно через год после этих событий.

Я почувствовал, что почва уходит у меня из-под ног. Ясный и четкий след вел в никуда.

— О, это был совсем другой человек! — продолжал Сандерс. Видно было, что о Путинцеве ему рассказывать гораздо приятнее, чем о Крафте. — Странно, что вы их ставите вместе и даже предполагаете, что… Это были антагонисты! Если Крафт был человек, совершенно чуждый идее нашей Обители, то в случае с Путинцевым она идеально выполнила свое назначение, просто идеально! Это место было именно тем, что ему требовалось. Это был большой и сильный и вместе с тем какой-то очень тихий человек; человек, до краев наполненный новым знанием. Ему нужны были несколько лет покоя, чтобы глубина этого знания прояснилась. Он поселился в самой труднодоступной пещере, и первые полгода я его вообще не видел. Потом он пришел сюда и спросил, не может ли он чем-то помочь Обители, ее постояльцам. Я объяснил ему нашу систему доставки продуктов, и с тех пор он каждое утро спускался к площадке и, нагрузившись мешками, поднимался обратно.

Как-то он случайно стал свидетелем моей беседы с одним из постояльцев — тому требовались утешение и поддержка. Максим осторожно дал понять, что он, пожалуй, мог бы тоже помочь в таких случаях. Я ничего не сказал на это. Однако спустя какое-то время к нам прибыл один человек, находившийся в глубокой депрессии. Вообще-то я не должен был допускать его в Обитель, у нее иные задачи, но у меня не хватило духу отказать. Я пригласил Путинцева. С каким тактом, с какой силой убеждения провел он первую беседу с этим постояльцем! А спустя некоторое время я заметил, что к нему за советом и утешением стали обращаться и другие — постояльцы, рабочие, обслуживающие Обитель, стали приходить люди из таежных поселков… Поначалу я радовался за него и за Обитель, но как-то, проходя по роще свиданий, увидел целую толпу, человек, наверное, двадцать, которые сидели в ожидании Путинцева. Я понял, что срок его пребывания в Обители подошел к концу, о чем и сказал ему. Подумав, он согласился со мной, попросил прощения за невольный выход за рамки нашего Устава и незаметно удалился. А вскоре я узнал о создании «Дома Гармонии» и строительстве Нового Китежа. Я искренне порадовался за него. Он точно нашел свое место; это жизнерадостное учение, которое он создал, было так на него похоже! Так вы говорите, он погиб, и этот Крафт…