Темные делишки - [27]

— Угадал, — улыбнувшись, призналась я. — Причина, как всегда, есть. Но поверь, я собиралась позвонить и просто так, без повода, только совершенно замоталась…

— Ну ладно, ладно, не оправдывайся! Знаю я тебя как облупленную. Благими намерениями вымощена дорожка в ад, — миролюбиво ворча, укорял он меня, словно любящий папаша неразумную дочь. — Признавайся уж, не тяни — что тебе на сей раз от меня понадобилось?

Я выложила как на духу:

— Дело простенькое, но срочное. Мне тут попался подозрительный списочек, который не мешало бы проверить насчет судимости. Мне нужно проникнуть в вашу картотеку, но не в вашу — отдела убийств, а в общую, потому что я не знаю, к какой сфере преступности относятся интересующие меня личности. Поспособствуешь?

Киря молчал — соображал. В трубке слышались какие-то неясные шумы и шорохи. Мое воображение тут же подкинуло объяснение этих звуков. «Вероятно, это шевелятся в напряжении его мозговые извилины», — с улыбкой подумала я и хотела уже подшутить над ним вслух, как его густой баритон прервал затянувшуюся паузу.

— Знаешь, я боюсь, что ничем не смогу тебе помочь, по крайней мере сегодня…

Ах, вот как… Этого я от него не ожидала. Что это он себе позволяет — отказать мне в таком пустяковом деле? Возмущение переполняло меня и грозило пролиться потоком крепких ругательств на голову несчастного. Я из последних сил сдерживала себя.

— …Дело в том, — продолжал Володька, — что у нас сегодня гостит начальство. Устроило незапланированную проверку. Так что посторонним вход категорически запрещен, извини… Хотя, впрочем, я и сам могу посмотреть по твоему списку. Длинный он?

— Кто? — растерялась я, прослушав последнюю реплику. Буря гнева, разразившаяся во мне, заглушила внешние звуки, и разум не сразу принял к сведению дальнейшую информацию.

— Конь в пальто! — сердито фыркнул Кирсанов. — Меня, между прочим, дела ждут, а ты мне тут голову морочишь, да еще и мимо ушей все пропускаешь!

— Извини, — смутилась я. — Что ты сказал?

— Список твой длинный?

— Нет, шесть имен.

— Тогда диктуй. В обеденный перерыв посмотрю. Не раньше, — грозно предупредил меня Киря, заранее перечеркнув мое намерение слезно упрашивать его, чтобы он занялся списком как можно скорее.

Я покорно назвала имена из лукьяновского списка. Фамилия Кальянов тоже сразу его насторожила, причем оказалось, что с ней у него было связано что-то особенно неприятное.

— А, вспомнил! — сказал Киря. — Он проходил у меня по одному делу несколько лет назад. Жулик какой-то…

— Жулик? Всего-навсего? — удивилась я. — Тогда откуда такие негативные ассоциации?

— Так дело-то не раскрыли, доказательств не было, повесить на этого Кальянова ничего не удалось. А я знал, был уверен в том, что он виновен! Это было одно из первых моих дел, и такое неудачное завершение навсегда оставило гадкий отпечаток. Значит, жульничает до сих пор?

— Возможно, — уклончиво ответила я.

— В связи с чем ты на него вышла? — не отставал дотошный Кирсанов.

— Секрет заказчика — дело святое, — сказала я. — И я не намерена раскрывать чужие тайны.

— Твое право, — деланно-равнодушным тоном, в котором все же слышалась нотка обиды, произнес Киря.

Нехорошо как-то мы с ним распрощались. Но условились, что после обеда он мне позвонит. После разговора на душе остался неприятный осадок, я чувствовала свою вину перед старым приятелем. Он столько раз меня выручал из самых безысходных ситуаций, а я не рассказала про Кальянова!

«Ну ладно, — утешила я себя, — если завтра узнаю что-нибудь интересное на автовокзале, непременно ему все расскажу. Пусть ловит своего жулика. Может, раскроет до конца начатое несколько лет назад дело».

* * *

Пока я шла к машине, совесть назидательным тоном говорила мне, что к людям так наплевательски нельзя относиться.

Нет, в мире определенно существуют высшие силы, иначе как объяснить, что как раз в этот момент, словно услышав мои мысли, диджей музыкально-развлекательного радио сострил: «Друзей не нужно иметь, с ними нужно дружить!» Я выключила радио и с досады нажала на газ. Лучше слушать шум мотора, чем эти идиотские приколы.

Я выжала из моей «девятки» приличную скорость — дорога в этом районе города чистая, свободное движение транспорта лишь изредка прерывали красные огоньки светофоров. Если я не ошибаюсь, за следующим — поворот к Ленкиной школе.

Я решила не звонить ей, как обещала, а заехать прямо на работу. Было время большой перемены, и я нашла подружку в учительской, скрючившейся в три погибели над журналом. Здесь поговорить о наших делах не удалось бы, и я предложила посидеть в машине.

Ленка плюхнулась на переднее пассажирское сиденье моей «девятки» с бутербродом в зубах. Я вкратце изложила основные, поворотные моменты, которые произошли в ходе расследования за вчерашний вечер. Ленка была в восторге!

— Слушай, Шерлок, а я и не думала, что все так усложнится и затянется! — не совсем внятно сказала она, дожевывая бутерброд. — И к какой же из трех версий ты склоняешься?

Я тяжело вздохнула:

— Я была бы рада, если бы в результате выяснилось, что Аня сама выпила этот несчастный транквилизатор!

— А причина?

— Не знаю, — отмахнулась я. — Совесть, например, замучила. Она ведь отравляла жизнь стольким людям — любовнику, жене любовника, конкурентке, время от времени и собственному отцу. Да и мало ли кому еще!