Темноты - [94]
— Скажи мне, что! — попросила Мирин. — Я не сделаю ничего, я обещаю!
— Нет, прости, но это неизбежно. Ты не сможешь остановить себя, — Файне печально покачала головой. — Ты можешь сделать это случайно, или, что более вероятно, тот или иной злодей воспользуется тобой. Ты столкнёшься с архимагом или каким-нибудь чумным... Рано или поздно ты поглотишь нечто гораздо более сильное, с чем ты не сможешь совладать.
— Я не понимаю, — сердце Мирин бешено колотилось. — Что ты имеешь в виду под «поглотишь»?
— Неважно. Дело в том, что твоя сила слишком опасна для тебя же самой, — сказала Файне. — Таким образом, я собираюсь отдать тебя кое-кому, кто сможет обеспечить твою безопасность, не дав тебе при этом разрушить весь город, — она коснулась щеки Мирин, на этот раз осторожнее, словно опасаясь ещё одного видения. — Не волнуйся — тебе необязательно умирать.
По лицу Мирин катились слёзы.
— Почему ты так говоришь? Я… Я обыкновенная девушка. Вряд ли я обладаю какой-то магией! Ты не можешь...
— Ты богиня, — сказала Файне.
Глаза Мирин так расширились, что чуть не выскочили из орбит.
— Я... кто?
— Нет, нет, это была шутка, — Файне прикрыла рот рукой, чтобы заглушить смех. — Серьёзно, видела бы ты сейчас своё лицо.
Мирин было не до смеха. Файне снова стала серьёзной.
— Если быть точной, богиня внутри тебя — или, вернее, её смерть, — сказала она. — Образно говоря, ты в себе несёшь смерть, малышка — смерть всего прежнего мира. Точно так же, как все меченые. Как Кален. Как леди, — её глаза сузились. — Как эта шлюха!
— Я… Я не… Что?
— Это трудно объяснить, — она сжала губы. — Вы все меченые, но ты, Мирин, гораздо интереснее любого. Твои силы...
— Но кто они? — Мирин почти плакала. — Что я такого делаю?
— Это восхитительно, — сказала Файне. — Ты и впрямь не знаешь, не так ли?
Мирин покачала головой, на глазах у неё выступили слёзы.
— Хорошо, — сказала Файне. — Я объясню тебе, но лишь потому, что ты мне нравишься.
— Что? — поперхнулась Мирин. Слёзы катились по её щекам.
Файне наклонилась, будто захотела её поцеловать, но тут же отшатнулась, решив, что лучше воздержаться.
— Итак, начнём, — сказала она, взяв Мирин за подбородок. — Ты помнишь лича, в переулке, когда тебя похитили, да?
— Да, я… но я прогнала её прочь. Я не…
— Глупая девчонка, — Файне игриво, словно кошка с мышкой, пробежалась пальцами по подбородку Мирин. — Ты ведь не считала на самом деле ту силу своей,не так ли?
У Мирин спёрло дыхание, она едва могла говорить.
— Я... Я не понимаю.
И она разрыдалась — от ужаса, замешательства и разочарования. Неужели мир сошел с ума? Она просто Мирин — худенькая девушка, ничего не смыслящая в магии. Ей захотелось к маме — чьего лица она даже не помнила. Она расплакалась ещё сильнее.
— Ах, дорогая, не надо — я буду откровенна, обещаю.
Мирин рыдала так, что Файне смогла бы остановить её лишь с помощью каких-нибудь божественных сил.
Файне улыбнулась.
— Помнишь нашу первую встречу? — спросила полуэльфийка. — Я возилась с тобой, а потом ты поразила меня заклинанием? Тем, что причинило мне боль и отняло силы?
— Что-что? — спросила Мирин в перерыве между рыданиями.
— Это было моё заклинание, — ответила Файне. — Украденное прямо из моей головы.
Эти слова заставили Мирин застыть, и она взглянула вверх, ошеломленная.
Файне подняла руку, пробормотала несколько слов, и Мирин почувствовала то же давление в голове, как когда она нанесла Файне удар в доме Калена.
С колотящимся сердцем Мирин наблюдала за Файне, вставшей на колени и взявшей кляп.
— Пожалуйста, — попросила Мирин. — Пожалуйста, мне нужно знать больше!
— Тебе достаточно, — усмехнулась Файне. — Люди никогда не меняются. Не забывай об этом.
— Файне, пожалуй…
Файне сунула кляп Мирин в рот с силой, так что толкнула девушку на пол. Когда Мирин сумела подняться, полуэльфийка уже исчезла.
Глава 33
Из его окна хорошо было видно заходящее солнце. Вскоре сгустились сумерки, а по улицам Глубоководья вновь поплыл туман. Но никаких странных светящихся фигур на этот раз — только заполонившая город тихая, спокойная дымка, которая позволяла провернуть не очень чистые дела без риска быть замеченным.
В тусклом свете на полу были видны пятна крови, которые Кален, как ни старался, полностью отчистить не смог.
Хотя Кален и не хотел есть, он себя заставил. Сколько бы Целлика не добавляла туда специй, холодное жаркое на вкус ничем для Дрена не отличалось от влажной бумаги. Некоторым образом, это было его проклятием; некоторым — просто его сутью.
Дварф дал ему немного времени, и Калену это было, по меньшей мере, на руку.
Дрен нанял крытую повозку и отвёз тело Целлики к её приёмной семье. Те встретили скорбный груз со слезами и рыданиями. Кален держался в стороне, не мешая им. Филбин, словно отец, прошептал тихую молитву за возмездие. Кален молча на это кивнул.
Сейчас на нём была надета броня, которую Целлика починила; Дрен перекатывал шлем из одной руки — в перчатке — в другую, обнажённую. На нём была только одна перчатка: вторая так и осталась у молодой дворянки, прицепившейся к нему. Кален должен был совершить всё это в одиночку, ослабленный, даже не имея ни меча, ни всей брони?
