Темнота в солнечный день - [94]
Батуала вновь наполнил стаканы – Юльке, блюдя политес, доливать не стал. Снова хлопнули браво, до дна (Юлька снова ограничилась той же дозой). И шепнула Мите на ухо:
– Вы всегда так пьете?
– Не без этого, – сказал Митя. – Много мы можем выпить, что уж там. Но ты не волнуйся, буду в ясном уме и трезвой памяти… – Он шепнул вкрадчиво: – Настолько, чтобы не шатаясь проводить тебя домой и на беседку достаточно времени выкроить…
– Ну, посмотрим… – шепнула она не без лукавства в глазах и отпила еще немного. – Мить… Вон Лорка сидит – нога на ногу. Если я тоже так сяду, это будет прилично?
– И прилично, и по-взрослому, – сказал Митя.
Юлька положила ногу на ногу – судя по ее чуточку смущенной улыбке, впервые в жизни. Во всяком случае, во взрослой компании. Похоже, ей это очень нравилось: сидеть на равных среди «больших», прихлебывать вино, попыхтеть сигареткой. Пусть взрослеет девочка, одобрительно подумал Митя. И постарался особо не таращиться на ее ножки, хотя они этого ох как заслуживали. Взрослеть девочки могут по-разному: и по-хорошему, и по-плохому. Митя дал себе слово сделать все, чтобы она взрослела по-хорошему.
– Внимание! – объявил Батуала, взяв прислоненную к стенке гитару. – В честь благополучного вызволения из застенков гестапо исполняется песня о нашей трудной доле!
Он взял несколько аккордов и, задушевно уставившись на Лорку, затянул:
Юлька, явно никогда раньше этой песни не слышавшая, смотрела на менестреля прямо-таки завороженно. Митя временами украдкой любовался ее нежным профилем и, что уж там греха таить, линией груди, крайне эстетически рисовавшейся под тонким платьицем. Как ни странно, обычных желаний что-то и не возникало, а вот нежность, скажите на удивление, присутствовала, и не в первый раз. Чувство это было для него совершенно новым, внутреннего отторжения не вызывало, наоборот, но и легонькая досада на себя присутствовала: столько лет привык считать себя циничным и нахальным донжуаном, смотревшим на девочек, как на случайные игрушки, и вот поди ж ты – и Дея, и Джульетта, параллельный мир какой-то…
В Юлькином стакане оставалось уже меньше половины, но Митя, оценив опытным взглядом ее состояние, не увидел ничего страшного. Чуть раскраснелась девочка, малость раскрепостилась и уже, сразу видно, чувствовала себя своей на этом празднике жизни. Вот и отлично. А если и замаячит впереди опасный предел, усмотреть его будет нетрудно и вовремя принять меры, то есть в алкоголии ограничить решительно и бесповоротно. Ему не раз случалось видеть, как такие вот домашние девочки – правда, постарше Юльки – из-за непривычки к спиртному ухитрялись надраться быстро и некачественно. Вранье будет, если сказать, что ни он и никто другой из троицы этим не пользовался (умным человеком сложена поговорка «У пьяной бабы звезда чужая»), но тут совершенно не тот случай. С Юлькой так нельзя. Здорово само по себе смотреть, как она сидит, браво закинув ногу на ногу, временами отпивает воробьиный глоток «Шипучего» (сами они из-за слабости потребляемого напитка закусывали третий раз через два, но Юльке Митя старательно подсовывал всякий раз вилку с аппетитно зажаренным в сухарях кусочком мяса). Смеется шуткам и анекдотам (пошлостей, помня Митин наказ, никто не допускал, но некоторые фривольности все же проскальзывали). И он лишь улыбался про себя, когда порой Батуала с Сенькой бросали на нее взгляды украдкой, – не было в этих взглядах ничего похабного, только восхищение. Лорка, правда, порой косилась на Юльку чуть неприязненно, но Митю это нисколечко не волновало. Извечные бабские заморочки: появилась новенькая и, сама того не желая и к тому не стремясь по своей неопытности, отодвинула прежнюю королеву стола на задний план. И сама ничего не заметила, неваляшка.
– А почему – Батуала? – спросила Юлька вышеупомянутого персонажа уже с чуточку хмельной улыбкой. – Доцент, я так понимаю, из-за очков, Сенька – из-за фамилии, а Батуала откуда? Что-то африканское напоминает, такое впечатление.
– А это был такой старый мультфильм, – пояснил Митя. – Очень когда-то популярный. Приключения научной советской подводной лодки в африканских морях. Не видела?
– Не помню такого… – старательно подумав, сказала Юлька.
– Что-то давненько его не показывали… Ну вот, и был там негритянский вождь по имени Батуала. Вроде бы жутко прогрессивный. А Костик в пятом классе на новогодний утренник негритянским вождем и нарядился. Трико надел, юбочку из бумажных полосок – под банановые листья их выкрасил, копье смастерил, физиономию сажей вымазал. Очень оригинальный получился костюм. Обычно на этих маскарадах докторы Айболиты, клоуны и прочие снежинки-бабочки толпами ходят…
– Знаю, – засмеялась Юлька. – Я сама в третьем классе снежинкой была.
– Ну вот, а Костик получил первый приз за оригинальность костюма.
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Нить, соединяющая прошлое и будущее, жизнь и смерть, настоящее и вымышленное истончилась. Неожиданно стали выдавать свое присутствие призраки, до этого прятавшиеся по углам, обретали лица сущности, позволил увидеть себя крысиный король. Доступно ли подобное живым? Наш герой задумался об этом слишком поздно. Тьма призвала его к себе, и он не смел отказать ей. Мрачная и затягивающая история Ширин Шафиевой, лауреата «Русской премии», автора романа «Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу».Говорят, что того, кто уснет под инжиром, утащат черти.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
Откройте для себя другого Бушкова! Александр Бушков – признанный мастер российской литературы. Он умеет говорить о любви так, как о ней говорят только по-настоящему сильные и волевые мужчины. Когда искренность чувств – предельная. Слова признания – пронзительны. А поступки – красивы и благородны. Ольга поначалу не хотела садиться в его машину. Смотрела на симпатичного улыбающегося водителя с подозрением. Жизнь такая пошла, верить никому нельзя. Потом много раз вспоминала это мгновение. Ее судьба сложилась бы совсем иначе, останься она стоять на тротуаре и ждать такси… Невообразимая круговерть событий и эмоций! Его робкие, осторожные прикосновения.