Темнота в солнечный день - [71]

Они ехали на «Победе». С автобусами и грузовиками приходилось считаться, да и «Москвичи» с «Волгами» не из жести склепаны, но вот «Жигули» всех моделей с «Победой» старались не связываться. Железо у «Победы» чуть не в палец толщиной, а смастеренный по буржуйским образцам «жигуль», бывший «Фиат», мог помять крыло, вляпавшись от души в слежавшийся твердый сугроб. (Митя знал парочку таких случаев, причем один наблюдал своими глазами в собственном дворе.) Одним словом, ни один «жигулист» в здравом уме бодаться с «Победой» не будет.

Так уж получилось, что среди ребят с Комсомола Инженер оказался единственным автовладельцем двадцати с половиной лет от роду – ну прямо как на Западе, бляха-муха! «Победа» была отцовская – впрочем, теперь законным образом перерегистрированная на Инженера. Хотя Инженер и получил права в восемнадцать, батяня машину ему давал крайне редко – как бы чего не вышло. Однако, когда купил «Волгу», отстояв почти пять лет в очереди (всего-то пять, повезло, иные гораздо дольше томились), «Победу» Инженеру отдал – куда ему две машины, не в Америке. Поставил, правда, условие: если сын машину побьет, пусть исхитряется как хочет. Но чинится за свой счет. Это он зря – Доцент, как и другие, с Инженером ездил не раз и давно убедился, что тот не лихачит.

Вообще-то Инженер от кодлы отошел после школы, когда поступил в аюканский политех (и оказался в том самом мире, известном кодле лишь теоретически), но оставался своим чуваком, знакомым с детства, – не проходил мимо, задрав нос (как это случалось со Славкой-Башкой), иногда приходил на вечерние посиделки с гитарой, а порой и на бухло сбрасывался и малость выпивал. Конечно, большую часть жизни он проводил в том самом другом мире, но и старый не забывал, не оторвавшись от него окончательно. В общем, правильный кент, его уважали. Еще и за то, что никогда, если не был занят, не отказывался покатать кого-нибудь с девочкой – ну, они были ребята понятливые и старались этим не злоупотреблять.

А потому Митя, решив устроить Марине настоящий отдых, не раздумывая задействовал Инженера. Ну, разумеется, пришлось объяснить, почему он сам не может отвезти девушку на мотоцикле, так что нужна машина.

Инженер, правильный кент, согласился сразу и с лишними вопросами лезть не стал. Правда, как подметил Митя пару раз, всё же бросал на Марину любопытные взгляды в зеркальце заднего вида, что было понятно, простительно и ничуть не злило.

Марина, сидевшая рядом с Митей на заднем сиденье, полная впечатлений, то и дело оглядывалась, то есть поворачивала голову на разные звуки, врывавшиеся в открытые окна. К нешуточной Митиной радости, она выглядела оживленной и радостной, хотя, узнав о Митиных планах на этот его выходной, поначалу сомневалась и чуточку даже опасалась. Но когда Митя ей подробно расписал ситуацию, успокоилась и даже сказала, что придумал он здорово.

На какой-нибудь из пляжей самого Аюкана, где довольно медленное, но сильное течение и глубина, Митя, разумеется, ни за что бы ее не повез, не стал бы так рисковать. Однако, как всякий аюканский старожил, прекрасно знал, что существует еще и Тахтым. Хотя сам ехал туда впервые – в Аюкане он оказался уже отлично выучившись плавать в Миусске, как и брательник.

«Тахтым» – название сагайское, правда, что оно означает, никто толком не знал и не интересовался. Самый натуральный залив, не такой уж маленький, длиной метров в двести и шириной в двадцать, отделенный от Аюкана нешироким полуостровом, поросшим чахлым березняком (в вечернее время одно из любимых мест городской молодежи, игравшее примерно ту же роль, что Дикий Лес). Давным-давно прекрасно известно, что там в самом глубоком месте – не особенно и высокому взрослому по шейку, а высоким вообще по грудь. Поэтому обычно там купалась исключительно малышня и те, кто только учился плавать. Хорошему пловцу туда ездить считалось как бы и чуточку зазорно для репутации. Правда, было одно-единственное исключение – самый конец купального сезона, когда вода в Аюкане холодела настолько, что на пляжах оставались лишь самые стойкие моржи. А стоячая вода в Тахтыме еще долго оставалась прогретой солнцем – вот это и было то самое исключение, когда и хорошим пловцам там купаться считалось вполне приличным.

В выходные здесь народу было бы немало, но это для Мити с его скользящим графиком сегодня был выходной, а для подавляющего большинства горожан – четверг, день рабочий. По той же причине и малышни оказалось гораздо меньше, чем в выходные. Пустовато было на пляже, что Митю только порадовало – меньше найдется любопытных глаз, ведь Марина не сможет не обратить на себя внимания. Сама она, конечно, ничего не видела бы, но вот Мите были бы определенно неприятны те исполненные чуточку брезгливой жалости взгляды, какими у нас провожают слепых… Самое обидное в такой ситуации – что нет законного повода в морду дать…

Слева у дороги, возле самого пляжа, у реденькой тополевой рощицы, стояло с полдюжины мотоциклов с колясками и три машины. Вообще-то, сюда без труда можно было добраться на шестом автобусе, конечная всего-то метрах в трехстах, но едва ли не всякий владелец колес, сколько бы их ни было, автобусом пользоваться не любит – ну, когда трезвый.