Темнота в солнечный день - [57]
Там, за занавеской, Лорка воскликнула чуть погромче:
– Я так не буду! В рот только проститутки берут…
Батуала что-то ей втолковывал, неразборчивое, но с крайне убедительными интонациями, прям-таки мурлыкающим голосом. Наверное, если бы коту приходилось не просто слизать сметану, а сначала долго и вдумчиво ее уговаривать, он мурлыкал бы точно так же. Через какое-то время легонькая возня и шепотки прекратились совершенно, настала тишина, крайне многозначительная. Доцент с Сенькой переглянулись и широко ухмыльнулись друг другу: все было в норме, начинался новый исторический этап, суливший и им интересные впечатления. Разлили, выпили, уже совершенно не интересуясь соседней комнатушкой – расклад был ясен. Включили магнитофон, и он обрадованно захрипел:
– Что-то мусора не мычат и не телятся, – сказал Сенька. – Может, мы зря на Морковяна с Гнилым бочку катим?
– Может, и зря, – подумав, сказал Доцент. – А только прав Катай: береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет. Что могли, сделали, посмотрим, будет ли толк…
Через приличное время из-за занавески вышел Батуала с некоей горделивостью в облике, на которую безусловно имел право: первопроходец ты наш, Колумб комсомольского секса в отдельно взятой времянке… Сел за стол и наплескал себе от души с той же законной гордостью на лице. Выпил в сообщил:
– Сглотнула без вопросов.
– Не повесится с горя? – хмыкнул Доцент.
– Дождешься от нее… Переживет. Говорит, было интересно.
Вскоре появилась и Лорка в небрежно застегнутом халатике. Налила себе стакан шипучки до краев, выцедила до дна и промолвила с определенно наигранной грустью:
– Ну вот, теперь и вафлершей меня сделали…
– Лорочка, не бери в голову, – играя голосом, сказал Сенька. – Один раз – не пидарас…
– Ага, раз! – фыркнула она. – Вы ж теперь не успокоитесь.
– Уж это точно, – сказал Доцент. – Строго, как в песне: комсомольцы – беспокойные сердца, комсомольцы всё доводят до конца…
– Митька…
– Что, Лорочка?
– Если ты и про это стих напишешь, я тебе в жизни больше не дам.
– А если я красиво напишу? – вкрадчиво спросил Митя. – Балладу романтическую, лирическую до усрачки? Как в старину трубадуры и прочие там ми-нне-зин-геры?
– От тебя дождешься, мини-зингер! – беззлобно огрызнулась Лорка. – Кучу книг прочитал, столько красивых слов знаешь, а пишешь всякую херню. Ты что про Восьмое марта написал?
– А что? – пожал плечами Митя с самым невинным видом и не без удовольствия продекламировал:
– Звиздишь, Евтушенко аюканский! – фыркнула захмелевшая Лорка. – Это ты вслух тогда прочитал «очей». А бумажку спьяну оставил на столе, я прочитала… Ты там что вместо «очей» написал?
– Ну… – сказал Митя с тонкой дипломатической улыбочкой. – Поэзия должна жизненную правду отражать…
– Видела я твою правду… Вот взял бы и в самом деле написал красиво. Только все равно не сумеешь.
– А если сумею? Спорим?
– На что? – азартно воскликнула Лорка.
– Потом обсудим, – сказал Митя.
– Ладно, спорнем. Все равно у тебя не получится.
Митя вдруг жизнерадостно расхохотался на всю времянку.
– И нечего ржать, – сказала Лорка. – Говорю, не получится.
– Да я не про то, – сказал Митя. – Я вот подумал… А ведь сейчас наверняка сидит какой-нибудь хорь с корочками Союза писателей и сочиняет идейно правильный роман о передовой советской молодежи. Сколько они такого налудили… Вот давайте прикинем, что бы он написал про нас четверых. Была бы у нас комсомольская бригада имени Павлика Морозова или там Анджелы Дэвис. Соревновались бы мы за вымпел от Бутыляки. Пили бы исключительно квас и читали бы сейчас друг другу вслух материалы очередного съезда ВЛКСМ… Батуала, а у последнего какой номер?
– А хрен его маму знает, – сказал Батуала. – Я ж не Бутыляка, чтобы такую херню помнить. Был какой-то…
– Вот и в романе ты бы допускал идейные шатания, – сказал Митя. – На странице на пятисотой мы бы тебя перевоспитали, и двинул бы ты БАМ строить – пешком, чтобы уж совсем идейно.
– А насчет секса как? – с интересом спросила Лорка.
Митя картинно схватился за голову:
– Куда я попал и где мои вещи? Товарищ Лариса, это ты под тлетворное влияние Запада попала. Но не боись, на пятьсот пятидесятой странице и тебя перевоспитаем… Какой такой секс? Я бы в тебя, конечно, был тайно влюблен… но страниц двести мечтал бы о том, как тебя за ручку взять, и еще сто – как в щечку поцеловать. Письма бы тебе писал. Анонимные.
– Точно! – хохотнул Батуала. – Помните, в прошлом году по ящику такую бодягу казали? Там еще этот играл… Павка Корчагин. Как раз про передовую советскую молодежь, заводскую, правда. Там чувиха в комсорга влюбилась по уши – и пачками ему в ящик анонимные письма пихала. «Переходим к заре»… «Переходим к весне»…
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Нить, соединяющая прошлое и будущее, жизнь и смерть, настоящее и вымышленное истончилась. Неожиданно стали выдавать свое присутствие призраки, до этого прятавшиеся по углам, обретали лица сущности, позволил увидеть себя крысиный король. Доступно ли подобное живым? Наш герой задумался об этом слишком поздно. Тьма призвала его к себе, и он не смел отказать ей. Мрачная и затягивающая история Ширин Шафиевой, лауреата «Русской премии», автора романа «Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу».Говорят, что того, кто уснет под инжиром, утащат черти.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
Откройте для себя другого Бушкова! Александр Бушков – признанный мастер российской литературы. Он умеет говорить о любви так, как о ней говорят только по-настоящему сильные и волевые мужчины. Когда искренность чувств – предельная. Слова признания – пронзительны. А поступки – красивы и благородны. Ольга поначалу не хотела садиться в его машину. Смотрела на симпатичного улыбающегося водителя с подозрением. Жизнь такая пошла, верить никому нельзя. Потом много раз вспоминала это мгновение. Ее судьба сложилась бы совсем иначе, останься она стоять на тротуаре и ждать такси… Невообразимая круговерть событий и эмоций! Его робкие, осторожные прикосновения.