Темнота - [32]

Пустырь заканчивался горой битых флаконов. Рядом жило семейство алкоголиков, перепивших в свое время немало лосьонов, одеколонов и туалетных вод. Посуду такую сдать некуда, вот и выбрасывали на край пустыря, пока чуть ли не пирамида вышла. Алкогольный Хеопс. Человек захрустел по стеклу ботинками. С пустыря нырнул в узкий, грязный переулок, после дождей превратившейся в полуручей, полуболото. В сырой темноте углядел старый полусгнивший клен. Здесь всегда останавливался облегчиться. Целой рукой полез расстегивать ширинку. Холодно, пальцы не слушают, а моча напирает. Ругнулся, рванул пуговицу со злостью, треснула материя и запенилась моча, опадая на землю дрожащей струйкой. Чахлый он. Вот мужики есть в бригаде, дак те такой струищей фигарят, что хоть пожар туши. Как жеребцы ссут и в остальном, понятно, что жеребцы, а у него даже струи порядочной нету. Матернулся, положил оторванную пуговицу в карман и пошел дальше. Говно, ни собаки, ни кошки, не в кого грязью бросить, злость согнать. Все попрятались от дождя. Сцепил зубы и долго ругался, чтоб полегчало. Херовый день. На работе с утра ебали, теперь вот дождь, руку порезал, идти еще далеко. И день херовый и жизнь херовая. Одним черножопым да начальству хорошо, рассекают себе на Мерсах и плюют через губу. А тут за вонючую сотня имеют во все дыры. Бригадир, сука такая, трахает, мастер трахает, начальство с жополизами туда же, в троллейбусе остановку проехал – гони деньгу, а то такую вонь поднимут! Пиво в ларьке разбавленное, от самогона голову рвет на части, чего они туда кладут. И на каждом шагу трах, трах, трах. Ходишь объебанный по уши. А бабы, твари менструальные, нос еще воротят. Подавай им педерастов, выглаженных да чистеньких, при бабках и чтоб мордой смазливые. Принцессы долбанные, кроме минета ни хера не знают, но прынца ждут, пока за говно замуж не выйдут. И та за говно выйдет, докторская. Не приходила больше, забоялась сука. Но и не сказала никому. Боится, что родители узнают. Надо бы на это давануть, что или иди сюда или заложу. Хотя сучка умная, может и под монастырь подвести. Ну ее на хер. Уже отвык немного. Чертов дождь, промок, что собака и кровь не останавливается Чтоб вся вытекла и сдохнуть прямо здесь. Осесть по черному забору на землю и сдохнуть. Это совсем не страшно и не жалко. Сдохнуть, так сдохнуть.

Переулок все не кончался, только становился уже и грязней. С боков напирали гнилые доски покосившихся штакетников. Вот на лавочке сидит Танька Мамочка с дружком, пьяные в стельку. Танька блядь наинижайшего пошиба, редко выходящая из состояния опьянения. Ей около тридцати, но на вид все пятьдесят, пованивает Прозвище свое получила за то, что когда ее пырищут, кричит: «Мамочка, мамочка», как бы пьяна не была. В былые времена несколько десятков раз за день раздавалось это «Мамочка, мамочка» из окрестных кустов и сараев. С четырнадцати лет кричать начала. Теперь реже стало. Последнее дело с Танькой вештаться, на ней же всякой заразы букет и мандавошек, что китайцев. Грязная, облеванная вечно, в лохмотьях. Там, говорят, мышь живет, в подмышке. Может и живет, чего только на Таньке Мамочке не живет. И находятся же охотники. Этот охотник пьяный, но еще ворочает головой и бурчит. На скамейке почти допитая бутылка самогонки и надкусанный тошнотик. Человек рассчитывает прийти сюда через полчаса, когда эти двое окончательно заснут. Мужичка трусонуть можно будет, вдруг деньги есть. Бывало уже. Хотя бы десятку. Если так, то купить завтра водки и конфет да в общагу, к Ольке. Крановщица она и дура. Добренькую из себя строит. Приду, по голове гладит, дает сколько захочу, всплакнуть любит. Корова сельповская. Объявления в газеты посылает. Ищу спутника жизни, доброго, с серьезными намерениями, для создания семьи, ну и прочая херня. 0 себе: 22 года, нормальная, без в/п. Я как прочитал, чуть со смеху не подох. Вот ебнутая! Кто с тобой семью заводить будет? Мордой не вышла, кривоногая, тупая, водяру, что свинья помои хлестать можешь! 0дна радость, что зад большой и сиськи коровьи. Так и писать надо, а то нормальная, без в/п. Дура, глаза разуй и не очком думай, а головой. В зеркало глянь и по сторонам. Сидит на своем кране днями и ни хера не видит! Кому ты нужна? Эта дура на кровать упала и давай рюмсать. Чего я злой такой, чего напал. Она мол семью хочет, детей, мужа, чтоб по человечески все было, что я тебе сделала, что ты меня обижаешь? Идиотка малохольная! Какое там по человечески, если ты уродка? Не вышла ты для семьи, ни рылом, ни ногами! И дети тебе на фиг не нужны, наплодишь таких же уродов, как сама, кривых да плаксивых и без того хватает. А тебя я не обижаю, ты и так богом обиженная. Плюнул на нее и ушел. Слышу, про петлю кричит. Ну и вешайся дуреха! Злость во мне кипит. На что же сука, корова корявая и эта принцессой себя возомнила, прынца ищет по газетам. Какая гнида! Я к ней прихожу всегда с водкой, с закусью, на 8 марта даже книгу подарил, про любовь, две недели над ней потом ревела. Всегда по нормальному прихожу, не на халяву. Она то вроде ко мне со всей душой, подруг из комнаты отсылает, меня по имени-отчеству зовет, щебечет, смеется, на кровать чистую простынь застилает. Шик, блеск, красота. Миленький, шепчет, Олежка. Я думал она довольная, а она прынца по газетам выискивает, семью ей надо, жрать варить да белье стирать. Я значит побоку. Блядюга! Все проститутки! С месяц не ходил к ней, но теперь вот пойду. Хоть бы чирик вытрусить с танькиного женишка и пойду. Ебаться охота по человечески, а то дрочней все обои дома захерил.