Тёмное солнце - [2]

— Когда, — капитан кашлянул. — Когда она сработает. Мы сознательно отдаём всю энергию и все запасы машин на верфь и щит. Детям достанутся искины, немного необходимых для выживания технологий и всё. Остальное они должны сделать сами.

— Я поддерживал вашу идею, капитан, и продолжаю это делать, — спокойно сказал среброволосый и голубоглазый навигатор Ветрис, и холодно окинул взглядом собравшихся. Особенно долго он задержал глаза на безопаснике, ухмыльнувшемся в ответ. — Но с одним дополнением. Я полностью транслирую себя в искина, как и вы, но мои прямые потомки, точнее, линия их правителей, будут клонами. Только так можно избежать искажения информации. Только так мы сможем протянуть руку сквозь время, и включить щит. Даже если они забудут все, я буду помнить.

— Вот кто по-настоящему тщеславен, — шепнула на ухо Милене её коллега, отвечавшая за выращивание клонов и зигот. Дара Хатор была полной противоположностью своей начальницы — невысокая, полноватая и с так и не угасшим румянцем на щеках женщина с русыми волосами до пояса. Именно благодаря её неощутимой опеке Ван Хорн еще не умерла от голода, погрузившись в очередную проблему совместимости аллелей. И она считала возможным отпускать такие шуточки, чтобы немного сгладить атмосферу злой тоски, которая понемногу окутывала корабль. — Ветрис хочет обрести бессмертие, и вдоволь насладиться десятком жизней царя. Или кто там будет править его народом?

— Нам с тобой предстоит гораздо более печальная участь, Дора, — так же тихо ответила Милена. — Я предполагаю, что придётся использовать наши яйцеклетки. Колонисты почти не подходят для столь долговременного проекта. Слишком мало среди них высокорожденных и биоэнергетов. Единицы. Для искина Севера и Варгейна вообще придётся выращивать конструктов-слуг, другие там не выдержат.

— Мои яичники — к твоим услугам, — скривилась Хатор, но спустя мгновение уже превратила эту мину в улыбку. — Подожди, для Чистильщика не нашлось людей?

— Стабильных не нашлось, — Ван Хорн тихо вздохнула. — Придётся изобрести новую расу.

Безопасник прочёл по губам этот разговор, но ничего не сказал. Он и так все знал гораздо лучше дам, и их мнение его позабавило. «Пожалуй, с Дарой стоит поговорить приватно, — подумал он. — Она может сыграть роль и в моих планах».

Излияния Ветриса прервал энергетик. Он вежливо покашлял в кулак, пока увлёкшийся навигатор разливался соловьём, описывая перспективы развития народов под управлением мудрых искинов, сейчас зревших в сердце мастерских корабля.

— Многоуважаемый Ветрис наверное, забыл, что сомнительной чести переноса матриц сознания заслужили только лишь некоторые из присутствующих, — он ощерился, тяжело дыша. Пострадавший от выбросов радиации в реакторном отсеке во время торможения, энергетик чувствовал себя отвратительно, а невесомость, включённая в рубке ради ослабевшего капитана, вызывала у него тошноту. Хотелось кого-нибудь убить. — Трое. Но вы забыли об одной важной составляющей системы равновесия. Вы, капитан, примерите на себя одеяния созидательного Света Солнц, и с этим сложно спорить. Навигатор станет вашей, кхе-кхе, союзной силой и олицетворением Луны, хотя на эту роль и не подходит, потому как старается стать первым… — высохший за время вахт человек с клочковатой серой шевелюрой бросил ненавидящий взгляд на красавца-навигатора, брезгливо наблюдавшего за попыткой измарать его грязными намёками. — Ну, с Тьмой, хранящей безопасность, я согласен. Кому еще обеспечивать выбраковку и отбор?

— Короче, Пеленгас, — капитан помял небольшой шарик, встроенный в подлокотник его модифицированного Миленой кресла, и медблок вспыхнул несколькими розовыми огоньками. — Если есть, что сказать, говори. Или пусть продолжит Ветрис, он хотя бы это делает красиво.

— Подчиняюсь, — нехорошо улыбнулся энергетик. Капитану осталось вряд ли больше, чем ему. — А куда девать всё то дерьмо, которое получается в результате? Кто отвечает за переработку и утилизацию? Раз уж мы стали создавать свою мифологию, основываясь на сказаниях нашей бывшей родины, будем последовательны. Нам не хватает в пантеоне божества, ответственного за смерть!

— И кого же ты предлагаешь на эту роль? — спросил безопасник, опередив даже капитана. Но ответ он уже знал наперёд. «Этот сукин сын хочет бессмертия, — подумал Варгейн, делая пометку в памяти, — и хочет примазаться к моей стороне силы. Каков подлец…» — Себя?

— Да хотя бы и так, — энергетик выпятил впалую грудь, и непроизвольно поскрёб серебрящуюся от лучевого удара щеку. — Пеленгас Кирин, бог Смерти и разложения. Звучит хорошо.

— Только выглядит отвратительно, — Ветрис обернулся к капитану, смотревшему на все из-под полуприкрытых век, ища поддержки.

— Как и положено божеству смерти, — Варгейн улыбнулся, показывая, что не против такого союзника. «Глаз с тебя не спущу, собака, — подумал безопасник, изучая заблестевшие от возбуждения серые глаза будущего врага. — И сотру при первой возможности». — Но четвёртый искин еще не готов. Я визирую приказ, если позволит капитан.

Сэл Литан закрыл глаза, чтобы не слышать этого бедлама. Время уходило с каждым вдохом, а нужно было успеть еще столько всего. Идея энергетика претила ему, но казалась логичной. Да и роль он подобрал себе из тех, что не каждый захочет взять. Экипаж совершал переход в полном составе, по мере готовности приёмников-искинов и механизмов Эгиды. Кроме инженера, но тот, кажется, собирался проспать все тысячелетия в капсуле стазиса. «Я не боюсь смерти, — подумал капитан. — Но я боюсь гибели нашей расы. Они не знают, но родины больше нет. Она мертва, и даже сквозь три столетия я не могу забыть её последний вопль, раздавшийся на волнах разума. Мы, и еще несколько успевших стартовать ковчегов — вот и все, что осталось от народа, который достиг звёзд. И погиб от них же. Навигатор уже выбрал тот мир, к которому отправятся наши дети, когда два солнца сгорят, и на их колыбель обрушится Тьма. Мы выживем. Клянусь».