Тёмное солнце - [18]

«Когда вода дойдёт до моей головы, я потеряю сознание, — подумал он отстранённо. — Как приятно, что жители Империи не моются песком. Водой я могу дышать, хоть это и тяжело».

Владетельница висела рядом, сжав его руку, и её глаза сверкали. Время растянулось вдоль, раскинув секунды, и процесс переноса, который должен был оказаться мгновенным, затянулся на долгие минуты. Снаружи могло пройти мгновение, но здесь, внутри водяной линзы, все тянулось, как показалось ему, дни. Годы.

Перед прыжком вождь Долины почуял сомнение в мыслях владетельницы, относившееся к способности воинов Долины выживать в любом климате. Это действительно было, но сей факт не афишировали. Небольшие кристаллы хрусталя, вшитые под кожу в определённых местах, содержали в себе древнюю магию, которая могла продлить жизнь в самых разных условиях, от глубоких вод до высоких гор. Неуязвимости она не давала, но возможность выдержать мороз и ветер, который вымораживает плоть на дюйм от шкуры — достаточно ценное свойство.

Было бы драгоценным, если бы позволяло накапливать силу и преобразовывать её.

Вода рывком бросилась вверх, серебристо-золотыми змеями оплетая и растворяя в себе теля владетельницы и Ветриса. Что-то случилось там, в месте, откуда они все отправились. Время ускорилось, рывками нагоняя потерянный темп, и сверху в воду ударил кусок чернеющей плоти, от которой исходили волны иссушающего жара.

Влага толкнулась в голову, и Ветрис потерял сознание, как и предполагал ранее.

Он очнулся на земле, лёжа на груде каких-то вещей. Рядом раздавались стоны и чья-то ругань. Кажется, это был один из его Безымянных.

Приоткрыв глаза, вождь обнаружил, что все кристаллы с запасами и снаряжением, вшитые под кожу, сработали, и, кажется, рассыпались в тончайшую пыль. Потрясая головой, он нащупал ножны с длинным прямым мечом, и рывком встал на колени, а потом, дождавшись, когда голова перестанет идти кругом, поднялся на ноги.

Они находились в узком ущелье, по дну которого тёк ручеёк. Служанки Лаитан сгрудились у небольшого шатра, а Безымянные, придя в себя, как и Ветрис, на грудах снаряжения, уменьшенного и вложенного магией в кристаллы, ругались, и пытались призвать силу духов, чтобы вложить имущество обратно.

Он объединил братьев, и вместе они нашли решение. Память камней в теле помогла восстановить состояние до броска через бассейн, и воины превратились из клуш, сидящих на гнёздах с собственным добром в прежних свободных и лёгких на подъем бойцов Долины.

Вождь заблокировал на всякий случай возможность повтора такого события, и оперся на меч, когда собранные воедино сознания устремились каждое своим путём. Из шатра вышла Киоми.

Служанка подошла к варварам, и, не скрывая неприязни в голосе, произнесла:

— У меня нет доказательств твоей вины, но я лично найду и обезглавлю тебя и каждого, кто посмеет становиться на моем пути!

Мужчина молча выслушал отповедь, хмуро глядя на служанку.

Киоми вернулась в шатёр, где её уже встретила Лаитан.

— Что ты сказала ему? — требовательно обратилась к своей служанке госпожа. Киоми склонилась в поклоне, но взгляд не опустила.

— Правду, моя госпожа. Я всегда говорю правду. Это он виноват в том, что произошло, он и его люди. Пока варваров не было, все было хорошо. Они принесли чуму и мор, порченую кровь в наш дом!

Взгляд Киоми полыхал гневом. Лаитан пошевелилась, соскользнув с грубого ложа, на которое её уложили сразу после перехода. Её бронзовая кожа покрылась мелкими чешуйками, способными сливаться с окружающими цветами, и от того Медноликая сейчас казалась тенью среди теней. Только голова и кисти рук не пострадали. Такой эффект после прерывания и порчи ритуала мог остаться теперь навсегда. Лаитан ухмыльнулась, проводя пальцами по новой защитной броне, в которую превратилась её кожа. Длинные волосы волнами падали вниз, и Киоми смотрела на плывущее в полумраке лицо госпожи, обрамлённое прядями длинных волос. Это могло показаться жутким, если бы служанка лично не вынимала внутренности у пленных врагов, пока те ещё были живы и все понимали. Её магия и искусство позволяли ей продлевать жизнь достаточно, чтобы пленники умирали от ужаса увиденного, а не от боли или кровопотери.

— Не думаю, что варвар виноват. Если и так, он не знал, что принёс, — с сомнением протянула Лаитан. — Но ты права, доверять им не стоит, пока они не доказали обратного.

— Госпожа… — тихо обратилась к ней служанка, качнув черноволосой головой, — возможно, древний Посмертник был прав? Возможно, тебе стоило принять его предложение?

Шипение, раздавшееся с постели госпожи, напугало Киоми пуще всех пережитых за долгую жизнь ужасов. Горло словно сдавило тисками, тело приподнялось вверх, и голова коснулась центрального шеста шатра, будто примеряясь, как подвесить тело на нем же.

— Не смей мне предлагать эту мерзость! Ты не для того стала моей доверенной служанкой, чтобы напоминать мне о Посмертнике! Его способ возрождения отвратителен. Противоестественный жрец смерти, возвращающий из мира мёртвых жалкие отголоски жизни в гниющих телах!

— Но он предлагал тебе не воскрешение, а продолжение рода, моя госпожа, — сдавленно прохрипела Киоми. Лаитан вернула её на пол. Женщина осела на колени, потирая горло руками. Из мрака на неё уставились два вертикальных зрачка в сияющей зелени раскосых глаз.