Темное сердце навсегда - [38]

— Бабушка Эллен? — я выпрямилась.

— Она сшила его в тот период, когда восстанавливалась… — сказала мама с тоской. — Ты же помнишь, что у нее был рак груди, когда ей было пятьдесят лет.

Я кивнула. Бабушка Эллен полностью восстановилась еще до того, как я родилась. Она все еще жива и здорова, хотя и за сотни километров от нас.

— Хотелось бы мне, чтобы она сшила и для меня такое же платье, — сказала я, уставившись в пустоту.

— Наконец, наступил этот день! — мама хлопнула в ладоши. — Мой маленький мальчик захотел стать девочкой.

— Мам! — мои щеки загорелись. — Это просто красивое платье, и все!

— Оно твое, — она была счастлива. — Если я его найду…и если оно тебе будет впору.

— Правда?

— Пойдем и поищем его прямо сейчас. — Мама встала, отгоняя собаку, которая смотрела на нас с любопытством. — Оно где-то наверху. Должно быть там.

Час спустя, я стояла в спальне родителей и держала в руках голубое платье. Мы нашли его на чердаке, оно лежало в огромном чемодане, среди прочих вещей, которые мама забросила туда десятилетия назад.

— Можно я возьму и это тоже? — сказала я хватая полосатую тельняшку, с широким вырезом.

— Конечно, — ответила она, улыбаясь. — Я носила ее не снимая, когда была подростком. Твоя бабушка умоляла меня надеть платье… — она запнулась, мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Я знаю, — сказала мама с хитрецой, — когда-то я была такой же, как ты.

— Давай, — сказала она, когда я стояла полуголая в ее спальне. Она взяла у меня платье и присела на корточки так, чтобы я смогла надеть его через ноги. — Натягивай его аккуратно.

Я сделала, как было сказано, продевая руки в нежные рукава. Мама застегнула платье на спине. Я втянула живот, уверенная в том, что такая утонченная и миниатюрная вещь будет мне слишком мала, но когда мама отступила на несколько шагов, я поняла, что платье село идеально. Я взглянула вниз и увидела, как блестящий сатин переливается разными оттенками, комфортно облегая талию и бедра. Платье подошло по размеру в груди, и ее объем придал платью изящества. Линия горловины начиналась на одном плече и заканчивалась на другом, слегка заглубляясь посредине.

Мама еще повозилась с чем-то на спине, а потом положила руки мне на плечи, подталкивая меня к зеркалу.

— Смотри. — повелела она и я подняла голову, чтобы изучить свое отражение. То, что я увидела, заставило меня открыть рот от изумления.

— Боже, — сказала я, — я сама на себя не похожа.

Ничего не закрывало шею и плечи, лишь волосы крупными черными кудрями струились по моей бледной, но надо признать, безупречной коже.

— У тебя идеальные пропорции, — сказала она, немного поправляя горловину. — Моя красавица.

— Не такая уж и красавица, — ответила я неловко, хотя было сложно сдержать восхищение, пока я любовалась своим отражением в зеркале. — Но я могла бы начистить перышки.

Я увидела, как мама закатывает глаза позади меня. — Надо чтобы твой молодой человек пригласил тебя куда-нибудь, где ты бы блеснула в этом платье.

Я снова посмотрела на свое отражение и улыбнулась. — Я уверена, скоро что-нибудь наметится.

— Я его почищу, — сказала мама, отряхивая ткань. — Я только надеюсь, что ты не вырастешь из него до того, как представится возможность надеть его.

Внезапно, я почувствовала волнение представив, как я появляюсь в этом прекрасном платье на Большом Балу. Оно преобразило меня, даже я не могла отрицать этого.

Днем я снова вытащила дневник, отыскала нужную страницу, забралась на кровать и легла на живот. Середина книги содержала больше рисунков. Она делала наброски интерьера дома. Длинные витиеватые светильники, мужчина и женщина одетые в нечто похожее на банные халаты. Пол в комнате был выстлан черной и белой плиткой. На столе стояли бокалы и большой графин или ваза. Девочка лежала свернувшись калачиком на тахте, у нее были длинные волосы. Ее одежду сложно описать, но на ней была рубашка и брюки.

Я перелистнула несколько страниц и нашла короткую запись.

Ужасно холодно. Здесь всегда так холодно. Мама говорит, что мы собираемся переезжать. Теперь, когда ей стало лучше, она хочет жить в тепле. Мне все равно. Меня больше ничего не интересует. Ты ушел. И мой выбор теперь абсолютно очевиден.

Я нахмурилась. Лука сказал, что хэппи энда не будет. Ничто не мешало прочесть этот дневник до конца, но я не хотела. Каким-то странным образом, мне было необходимо смаковать каждую запись. Так, я чувствовала себя ближе к Луке. У меня было чувство, что если я дочитаю ее до конца, то и его образ может исчезнуть внутри меня.

Я встала с кровати и снова засунула дневник в шкаф, на полку с нижним бельем, туда, где его точно никто не найдет и потом выглянула в окно.

Деревья стали уже зеленее. Весна была на подходе.

Я обернулась, чтобы увидеть полосатую тельняшку сверху на моем стуле. Я надела её на свою футболку и быстро осмотрела себя в зеркале. Она была милой, и пахла моей мамой.

Чувствуя себя в отличном расположении духа, я решила, что возьму Бобби на прогулку в город.

На первом этаже, я пролистала свою адресную книгу, чтобы найти номер Эвана, и после набора номера я ждала, возбужденная от мысли о спонтанной встрече.