Тёмное пламя - [15]

Вот только оглядывает темный коридор замка слишком цепким взглядом. Он притворяется развеселым, а сам вовсе не пьян. Одно дело — открыто ухаживать за принцессой, а совсем другое, при всех свободных нравах этого дома… но никого нет, и лесной принц, тряхнув темно-рыжими волосами, получив разрешение, заходит следом за Гвенн в ее покои.

— А кто провожает Алиенну? — спрашивает он Гвенн, и та моментально вспыхивает:

— Вот иди и проверь!

— Мне и здесь неплохо, — притягивает к себе Финтан волчицу. — Даже очень неплохо… — шепчет в самое ушко. — Просто интересно… Ее хоть что-то трогает?

— Ну… она… ее еще никто не трогал, — уворачивается та, но не слишком рьяно.

— Она проспала все эти годы? — Финтан так поражен, что отшатывается от Гвенн. — Нет, не может быть, чтобы в волчьем логове… — в его глазах разгорается желтый огонь. — Тогда это будет славный трофей!

— Знаешь, а она нежна и чувственна, эта девочка. Ей понравится, — усмехается Гвенн. — С опытным ши. А еще Дети Солнца очень ответственные!

— Ты так нахваливаешь ее. А как же Дей? — опять до ужаса спокойно уточняет Финтан.

— Пока король — Майлгуир. И он не в восторге от сыновьего… — Гвенн пожатием роскошных плеч дает понять, что она тоже, — влечения. Отец будет лишь благодарен тому, кто избавит наш Дом от этого… от этой напа…

Я толкаю бокал в руке волчицы, и красное вино заливает одежду. Финтан со смехом стягивает черный бархат с Гвенн, она отстраняется, но тут же прижимается обратно, шепча почти жалко:

— Только будь понапористее.

— С ней или с тобой?

— Со мной ты и так уже…

Разговоры закончились. Пора к госпоже.

Глава 11. Дуб и ель

Дей не вернулся. Ни наутро, ни на следующий день, ни на последующий.

Девочка, следуя просьбе — вернее, приказу — Мидира посещает трапезную, выходит на короткие вечерние прогулки. Мидир — хитрый лис, а не волк! Алиенна могла бы прикрыться нездоровьем, но не может уклониться от слов, переданных королевским лекарем: «Если принцессе Солнца плохо живется в доме Волка, то она может и дальше продолжать не выходить из своих покоев».

Девочке немыслимо обидеть кого-то, тем более — целый Дом, особенно — Дом Дея. Дея любящего, отчаянно храброго и находящегося сейчас непонятно где. Раньше птицы и звери давно бы принесли весть о нем, солнце и небо разрешили бы видеть его следы, а уж ночь, время волков, и вовсе поведала, где он и что с ним. Но — не теперь. Не теперь.

Я дремлю на плече моей госпожи, открытый чужим взглядам так же, как и она. Коплю силы. Мне трудно надолго покидать ее. Но желтая ящерка не вызывает ничего, кроме любопытства, девочка же…

Девочка волнуется. Она, не споря с Меви, надевает одно из лучших платьев. Девочка не умеет отказывать по мелочам, и на просьбу Гвенн побыть с ней, изволновавшейся по брату, тоже отвечает согласием. А где Гвенн, там и Финтан. Но он переменился. Спрятав взгляд охотника до лучших времен, стал строже и сразу взрослее.

Они оба переменились по отношению к моей госпоже, и это пугает меня. Участие, дружеское внимание, доброта и сочувствие — лишь маски. Это притворство скрывает неблагие намерения. Хотя… Неблагие удивились бы этому сравнению. Они просто другие, но не гадкие и не подлые.

На очередной прогулке Алиенна идет под руку с Гвенн, Финтан — конечно же, рядом. На мою госпожу заглядываются все. Но дело не в волосах, словно впитавших солнечный свет, не в золотистой коже, не в фигуре — еще юной, но уже очень женственной, нет. Ее глаза горят ярче обычного. Они видят главное и не обращают внимания на тени. А теней нынче много.

— Что говорят? — спрашивает Гвенн у Финтана. — Кто же напал на нас? Нам нужно начинать бояться?

— Разное, — пожимает он плечами. — Но где вода, там и…

— Фоморы, — притворно пугается Гвенн. — Хотя, может, не так уж они и страшны, раз у нас с ними бывают общие дети! Лили, а ты что скажешь? Тебе нравятся все, а вот фомора ты смогла бы полюбить?

Девочка молчит. Больше слушает, но душа ее рвется на левую башню замка — самую высокую. С нее хорошо видно дорогу.

Они идут все дальше и дальше по тропинке, и Финтан, решив, видно, развеселить своих спутниц, рассказывает про бескрайние кленовые леса, что прячут замок его Дома. Как они полыхают огнем по осени, словно сам Луг жжет их кроны. Какие упрямцы дети из клана Самшита, как трудно договариваться с негибкими Соснами, чтящими заветы первых богов, и что все деревья хороши по-своему.

— Вы прекрасный рассказчик, принц Финтан, — улыбается моя госпожа. — Я словно сама побывала на вашей родине.

— Одно слово, принцесса, — опять не сводит взгляда с ее губ Финтан. — И моя родина станет вашей!

Алиенна вспыхивает и еле сдерживается. Потом говорит негромко:

— Я думала, что никогда не забуду ясный свет березовых рощ и раздолье лугов моего Дома. Хотя покинула его очень давно. Но… сама не заметила, как полюбила этот суровый край. Всей душой, как и его обитателей. Волки яростны и упрямы, иногда говорят и делают лишнее, но… они живые. И сильные, и гордые, и отчаянно храбрые. А холодные только с виду!

— Почему обо мне вы не говорите подобным образом, моя принцесса? — с болью в голосе произносит Финтан, и я на миг верю ему. — Я чувствую себя потерянным в этих елях. Неужели меня нельзя любить так безмерно?