Темнодружье - [3]

В тюремной камере добавилось заключенных. У пахана появилась свита. И паханом я считал Крутована Сказочника, сидящего себе под своим дубом и не обращающего особого внимания на застывших у стены четырех мощных рыцарей, вооруженных двуручными льдисто-черными мечами. Я бы назвал их статуями, если бы не мерцающие в смотровых щелях зеленые зловещие огоньки глаз. На ветке дуба покачивалась голова мертвеца в зеленом колпаке. Дубовые ветви, налившиеся силой и здоровьем, стали толще, их окончания уперлись в кирпичные стены темницы, часть устремилась вверх, к зарешеченному люку в потолке Бугристые корни вспучили землю, парочка дотянулась до двери и спустились на несколько ступеней вниз – к каналу со сточной зловонной водой, к пусть гадкому, но все же источнику живительной и питательной влаги.

На мое плечо совершенно внезапно опустилась чья-то ладонь. Скосив глаза, я едва удержался от вопля и отпрыгнул в сторону, сбрасывая ладонь скелета. Возникшая за моей спиной истлевшая дама дворянских кровей, в догнивающем богатом платье, увешанная золотыми украшениями, неслышно отошла к стене и с остатками былой грациозности опустилась на поднявшийся из земли корень. Прямо-таки дама высшего света присела на обитый парчой диванчик. И скрестила скромно руки на груди, откинулась назад, застыла. Голый череп смотрел в никуда, лениво мигали зеленые огоньки в глазницах. С лязгом шагов из темного проема появился еще один рыцарь, отошел к противоположной стене и замер. Его доспехи познали множество жестоких схваток – изрублены в хлам, а длинный меч больше похож на корявую пилу. Судорожно сглотнув, я вновь взглянул на темный проход, с невольным страхом ожидая очередной кошмар – и не забывая делать скриншоты. Я не остался разочарованным. В камеру вошел закутанный в черно-зеленые одеяния мертвец, на ходу поправляя капюшон, а другой рукой сдавливая пищащую крысу. Жмяк… и на пол упал одинокий извивающийся хвост. Обмерев от нехорошего ожидания, я невольно съежился и приготовился дорого продать свою жизнь – вдруг и меня захотят того – жмякнуть. От умершего вмиг грызуна к мертвецу потянулся зелено-синий пульсирующий светящийся след. Будто комета пролетела.

– Рад снова видеть тебя, друг мой Шмыг! – голос Крутована, резонирующий и трубящий словно церковный орган, прозвучал удивительно радостно для столь мрачного склепа с ожившими мертвецами, в который превратилась его ранее столь уютная камера.

Корни дуба совершено змеиным движением подались вперед, проползли еще пару ступеней вниз. Крутован рвался к воде.

– А я тебя, добрый друг Крутован – ответил я чуть хрипло, придя в себя и отлипнув от стены.

От женщины с черепом вместо лица донесся тихий ехидный смешок. С ее пышных пыльных волос полетели песок и труха. Я недолго любовался полетом праха. Меня больше интересовали цифры над ее головой, мрачные красные цифры – 266. Вот это уровень. Судя по искрам, мелькающим меж ее пальцев, по странной шаровой молнии крутящейся в ее рту и тусклой зеленой ауре, видимой невооруженным взглядом, это какая-то магиня. Скорей всего боевой маг. Лич? Но уровни! У рыцарей двухсотые. У закутанного в балахон – двести двадцатый.

И еще – я помнил эту благородную леди. Мое лицо находилось в паре сантиметров от ее лица, когда я с предельной осторожностью пробирался по склепу почивающих вечным сном слуг Аньрулла. Видел я и рыцарей – но их почти не отличить друг от друга. Но эту леди я запомнил – по висящему на шейных позвонках богатому колье с алмазами и сапфирами. Моя рука так и рвалась тихонько снять дорогущую безделушку с мертвячьей шеи. Но что-то меня удержало. И вот теперь я горячо благодарил свою осмотрительность.

– Ты уж прости, дружище Шмыг. Но блинов сегодня не будет – Крутован растянул губы в доброжелательной и даже сожалеющей, но какой-то очень уж «темной» улыбке – Сегодня мы готовим другое блюдо. Но я всегда рад тебе. Всегда – подчеркнул он улыбаясь еще раз и по моей чуткой воровской спине пробежала стая огненных муравьев. Страшно и радостно. Вот она темнота кромешная! Уж вряд ли они здесь затевают светлый утренний праздник для дошколят, намереваясь порадовать их хоровым пением про то, как хорошо совершать добрые дела. И ведь я причастен ко всему этому. Причастен напрямую!

– Я люблю твои блины, дед Крутован – улыбнулся я в ответ, снимая с плеча мешок – Но понимаю, что дела прежде всего.

– Воистину так, Шмыг. Воистину. Как видишь, мои новые друзья озаботились тем, чтобы если уж клятые тюремщики вздумают меня проведать или того хуже – перевести в иное место – у них не получилось ничего из этой скверной затеи. Я всегда боялся, что меня отправят в одну из еще более страшных тюрем. Взять тот же Аль Дра Дас, островное узилище для самых непокорных и ужасных. Да, окружение там достойное, но вряд ли там шмыгают по темным проходам юные воры готовые помочь попавшему в беду старику, верно, Шмыг?

– Верно – с готовностью подтвердил я – Верно.

– Посему надо сделать все возможное, дабы ничего такого не случилось – Крутован попытался горестно закивать – мелко и часто, как это обычно делают старушки. Но у него не получилось. Возрастом не подходил он под стариковскую мимику – под дубом сидел пусть седой как лунь, но массивный и полный сил зрелый мужчина с чересчур старыми глазами на жестком решительно лице воина.