Темная страсть - [93]

— И у меня по-прежнему будет вырастать шерсть во время полнолуния.

— Да, — сказал Эйдолон. — Мне очень жаль.

Руна покачала головой:

— Ничего. Я уже привыкаю быть оборотнем. Пару раз это здорово пригодилось. И кстати, одна только четырехкратно увеличивающаяся продолжительность жизни того стоит.

Боги, об этом Шейд и не подумал. Если Руна снова станет человеком, он потеряет ее слишком скоро. Этого ему не пережить. То есть физически разрыв связи его не убьет, зато это сделает разбитое сердце.

Она сжала плечо Шейда:

— Выздоравливай. У тебя хватает проблем и без этого.

Он ее не заслуживает, но, черт возьми, как же ему повезло, что она у него есть! Он ненавидит Роуга всеми фибрами души, но ублюдок дал ему Руну. Тогда это не казалось подарком, но он никогда не пожалеет о связи с ней, даже если она односторонняя.

Руна поняла, о чем он думает.

— Я никуда не собираюсь. Пусть на мне нет знаков, но ты мой. Я люблю тебя, Шейд.

Он привлек ее к себе и крепко обнял.

— Но из-за того, что связь односторонняя, ты меня не чувствуешь. Если я буду нуждаться в тебе, если мне станет больно…

— Я никогда не буду далеко от тебя. Мы что-нибудь придумаем.

— Я люблю тебя.

Она вздохнула сладостный, нежный звук, который ему никогда не надоест слышать.

— Соглашайся на лечение.

— Я уже не уверен, что хочу.

Эйдолон отошел в сторонку, чтоб дать им поговорить.

— Не отказывайся от такой возможности, — настаивала Руна. — Это твой шанс освободиться.

— Может, я не хочу. — Шейд провел пальцем вдоль ее скулы, наслаждаясь тем, как светлая зелень глаз потемнела. — Может, мне нравится то, что мы делаем друг с другом во время полнолуния или когда просыпаемся и луна все еще возбуждает нас.

— Это никуда от нас не денется. Ты же в любое время сможешь превратиться в варга.

— Шейд. — Эйдолон снова подошел, на этот раз с Тайлой. — Ты должен еще кое о чем подумать. О ваших будущих детях.

— А что с ними? Руна больше не человек, поэтому они родятся чистокровными семами.

— Да, но они также будут варгами.

— Руна же не родилась варгом, так не должно быть.

У людей, которых превращают в варгов, рождаются обычные человеческие младенцы — если зачатие не имело места, когда мать была в зверином обличье, — но те, кто родился оборотнями, производят на свет оборотней, когда бы они ни были зачаты.

— Думаю, эксперименты могли это изменить. Если мы вылечим ликантропию в тебе, я смогу использовать твои антитела, чтобы выработать иммунитет у твоих детей. Даже у тех, кто будет зачат в зверином теле в период течки.

Шейд выдохнул. Он не нуждается в лекарстве для себя, но не хочет, чтобы ликантропия передалась потомству.

— Хорошо. Давай действуй.

Руна взяла его лицо в ладони и пылко прижалась к его губам своими.

— Я люблю тебя, — прошептала она. Ее низкий хрипловатый голос заставил его сердце биться быстрее. — И знаешь, как я собираюсь тебе это показать?

Он слегка отстранился.

— Как?

— Помнишь, что ты никогда не разрешал мне делать, когда мы встречались?

Взгляд ее скользнул к быстро растущему бугру у него в брюках, и он сделал судорожный вдох.

Образ ее на коленях, берущей его в рот… Проклятие!

— Я не мог позволить тебе, — хрипло выдавил Шейд. — Мое семя — афродизиак. Как бы я потом объяснил, почему ты обезумела от похоти?

Ее шаловливая улыбка остановила его слова и дыхание. И чуть не остановила сердце.

— Не то чтобы мне с тобой когда-нибудь требовался афродизиак, но звучит интересно.

Руна облизнула губы, проказница этакая, и он пропал. Окончательно и бесповоротно.

Шейд схватил Руну за руку и повернулся к Эю:

— Я ухожу. Звони, если я тебе понадоблюсь, но только не в ближайшее время.

Эй открыл было рот, но Тайла подошла к нему и взглядом велела молчать. Умная девочка. Он зашагал к Порталу, раздумывая, в какое из двух мест отвести Руну, но, черт побери, и его квартира, и пещера достаточно далеко от выхода. И снова Руна поняла, о чем он думает, и потянула его к себе.

— Как думаешь, найдется здесь какая-нибудь пустая смотровая?

Искры веселья — и вожделения — вспыхнули в его глазах.

— Может, это на несколько часов…

— Дней, — поправила Руна с улыбкой.

Изнутри у Шейда все расплавилось, а снаружи затвердело как камень.

— О да. Пошли.

Эйдолон наблюдал, как Шейд утащил Руну. Будучи инкубом, он остро ощущал их возбужденное состояние. Его тело тоже пробудилось к жизни, поэтому когда Тайла обняла его и прошептала: «Как ты думаешь, найдется еще одна свободная смотровая?» — он не стал терять время.

Он взглянул на Рейта, проходя мимо палаты Кайнана, и мысленно пожелал брату тоже обрести покой и счастье, в которых тот так отчаянно нуждался.

Противный писк больничного аппарата прорезался сквозь черные глубины снов Кайнана и резко вернул его в реальную жизнь. Где рядом с его кроватью сидел демон.

— Рейт?

Кайнан заморгал, прогоняя из глаз песок. Такое чувство, будто он проспал целую неделю. Может, так оно и есть. И почему это, черт побери, он в больнице в качестве пациента?

Рейт подался вперед на стуле, опершись руками о колени.

— Привет, дружище.

«Дружище»? Кайнан снова заморгал. Он не в подземной больнице, а в Сумеречной зоне[6].

— Как… что произошло? — Не успев произнести эти слова, он вспомнил сражение в ирландском замке. Но раны у него были незначительные и Эйдолон вылечил их. — Как я сюда попал?