Темная страсть - [17]

— Поскольку тебе явно требуется напоминание, вот как он выглядит.

И как будет выглядеть Роуг, как только пересадит себе кожу и репродуктивные органы Рейта.

— Милый?

Он резко развернулся, благодаря великого сатану, что сменил обличье прежде, чем Шерин вошла в зал. Демоница никогда не видела Роуга в его настоящем обличье, и если все выйдет по его, никогда и не увидит. Ему нужен Рейт, и чем скорее, тем лучше. Рано или поздно Шерин воспротивится воображаемому сексу, и до нее дойдет, что, несмотря на все ее воспоминания и оргазмы, между ними никогда ничего не было.

— Что случилось, Шер?

— Я вижу, у тебя в подземелье появился семинус. Я хочу взять его на улицу поиграть.

Он едва не свихнулся от ревности.

— Ты должна держаться подальше от подземелья, лирша. Сколько раз я доложен говорить тебе это?

При виде ее хорошеньких надутых губок он в отчаянии стиснул зубы. Он по-прежнему испытывал те же порывы, что и всегда, но из-за утраты половых органов при пожаре в клубе не мог ничего с этим сделать. Это была худшая из пыток — возбуждение без возможности получить сексуальную разрядку. Он уже заставил Шейда попробовать, что это такое, когда дал Солайс потрудиться над ним, но та явно сработала плохо, так как братец поборол свое возбуждение, вместо того чтобы кататься по грязному полу в корчах. План состоял в том, чтобы позволить Шейду помучиться чуть ли не до смерти, а потом снова отправить к нему Солайс, дав облегчение, в котором он нуждается, и начать цикл заново.

Несколько мгновений удовольствия, перемежаемых несколькими часами агоний. Снова и снова. Прекрасно.

И такой план провалился из-за того, что Солайс так же плохо сосет член, как и режет тела для извлечения органов пойманных хоулами демонов. Вот зачем ему нужен Эйдолон. Найти хороших медиков так же трудно, как хороших миньонов.

— Фи. — Шерин упрямо тряхнула своими длинными серебристыми волосами. — Тогда я пойду в «Вечность». Пойдешь со мной?

Черт бы ее побрал! Она же знает, что он не ходит ни в какие клубы, тем более в бар вампиров. От одной только мысли его прошибает холодный пот.

— Увидимся вечером в нашем логове.

Он послала ему воздушный поцелуй и упорхнула.

— Следуй за ней, — приказал он другому миньону, который грыз кость возле горящего очага. — Не хочу, чтобы она по пути завернула в подземелье.

Шейд с радостью ухватится за возможность запудрить ей мозги и использовать для побега.

Лучше все-таки пришить его. Или выпотрошить. Органы семинусов чуть ли не на вес золота на подземном рынке.

Он делает все это ради Шерин, чтобы навеки связать себя со своей любимой и удержать ее в своей постели. Но он не может рисковать, пересадив себе органы, отмеченные антилюбовным проклятием.

Но и убить Шейда прямо сейчас было бы слишком быстро. Нет, он должен заставить его страдать, как Эйдолона. Но как? Роуг убил мать Шейда, и это было весело, хотя он пока не признался Шейду в этом, а смерть Скалк будет вечно преследовать его, но и этого недостаточно.

— Что там поделывает мой брат? Сильно страдает?

Возможно, и нет. Шейд всегда любил плети и цепи.

Дрекевак пожал своим деформированным плечом:

— Я… не думаю. Эта женщина-варг составляет ему компанию.

Роуг сузил глаза.

— Нельзя, чтобы они могли прикасаться.

Если этот ублюдок находит удовольствие в его подземелье…

Погодите-ка… вот же оно. Вот она, самая страшная пытка для Шейда. И если все пойдет хорошо, Шейд будет мучиться даже не до конца жизни…

Он будет мучиться целую вечность.

Глава 5

Атласные простыни. Пуховые подушки. Клубника в шоколаде и шампанское. Все это слишком претенциозно для Шейда, который предпочитает меньше комфорта и больше кожи и цепей, но Руне такая роскошь подходит. Ее мягкая кожа заслуживает шелковых простыней. Длинные густые волосы рассыпались веером по пушистым подушкам. И то, как она слизывает клубничный сок со своих губ, зажигает в нем огонь.

Где-то в глубинах сознания Шейда таилось подозрение, будто это сон, но он не хотел просыпаться. Быть с Руной так прекрасно.

Он двигался на ней, погруженный в глубины ее влажного жара. Они так давно не были вместе, так давно он не позволял себе удовольствия быть с женщиной, а не просто пользоваться ею.

Давать волю таким чувствам опасно. Если б тогда она не застала его с двумя женщинами, он бы сам порвал с ней, но не потому, что она стала слишком привязываться, как Шейд постоянно твердил себе, а потому, что привязываться стал он. Если б не проклятие, маленкур, он мог бы уступить соблазну продолжить их отношения и посмотреть, куда они приведут.

Но что-то в ней влекло его, заставляло все время думать о ней после того, как он оставил ее возле кофейни, побудило разыскать номер ее телефона, позвонить и назначить встречу спустя два дня.

— Я скучала по тебе, Шейд.

Голос Руны был сладким нектаром, пузырящимся в жилах, как игристое вино, которое он слизывал с ее поясницы несколькими минутами ранее, когда она лежала на животе, распростершись перед ним как роскошное угощение.

— Возьми меня в себя.

Он резко вскинул голову. Ее глаза, в которых сияли желание и любовь, с нежностью глядели на него, и он понял, что Руна сказала это всерьез. Она хочет единения с ним. Стать его парой, его половинкой, его супругой и помочь пройти через эсгенезис, чтобы ему не пришлось проходить через это одному и жизнь не пошла кувырком.