Темная сторона Солнца - [17]

Из кухни доносился запах вареной баранины. Накануне Гор, родной сын Артура и Гоар, и Оганес, дальний родственник, привезли из деревни барана. Наблюдая, как двое крепких мужчин достают из багажника отчаянно сопротивляющееся и блеющее животное, Анна содрогнулась. Мужчины привязали барана на лужайке во дворе, где его тут же окружили дети.

– Зачем вы привезли живого барана? – возмутилась Гоар, услышав блеяние.

– Жарко, если бы вчера зарезали, мясо бы испортилось, – ответил Гор.

– И где вы его резать собираетесь? Во дворе, что ли?

Мужчины переглянулись и пожали плечами.

– Везите его за город. Зарежьте где-нибудь и возвращайтесь!

Гор отвязал барана, с помощью Оганеса погрузил его в багажник, и они уехали в неизвестном направлении. Через три часа вернулись с разделанной и порубленной на куски тушей. Весь вечер младший сын Гора – пятилетний Мушех бегал по двору и рассказывал соседским ребятишкам о том, как они везли из деревни барана.

В восемь часов утра мужчины вышли из дома и расселись на лавочках перед подъездом. Неспешно и спокойно, как будто ничего не произошло, они принялись обсуждать свои дела. И лишь по отросшим щетинам всех собравшихся можно было догадаться, что в семье произошло горе.

Когда машина с гробом выехала из-за угла, они замолкли и встали полукругом перед подъездом. Гроб с телом занесли на пятый этаж и аккуратно опустили на стол. Одна из женщин, соседка Вардитер, поставила у подножия гроба две свечи. В шесть часов вечера скорбно заплакал дудук. Началась траурная панихида, которая длилась весь вечер и ночь до двух часов следующего дня. Все это время в квартире находился священник, который сначала отпел душу усопшей дома, потом во дворе и на кладбище, к которому двинулась похоронная процессия. Анна машинально делала все, что ей говорили, – разносила соседям завернутую в лаваш хашламу,[14] стояла перед подъездом с ведром воды, полотенцем и мылом и по старинному армянскому обряду поливала водой руки приехавших с кладбища людей, чтобы те оставили слезы за порогом дома.

Все происходящее чудилось ей сном – тягостным и бессмысленным. Всматриваясь в разношерстную толпу родственников, она ловила себя на мысли, что не помнит никого из этих людей. В то же самое время собравшиеся недобро косились на нее, шушукались по углам и замолкали, стоило ей пройти мимо.

На следующий день после похорон самые близкие родственники накрыли «сладкий стол» и поехали на кладбище, прихватив с собой букет гвоздик, хунк[15] и вязанку тоненьких прутиков.

Артур разжег возле могилы дочери небольшой костер, зачерпнул пригоршню хунка и бросил в огонь. С минуту он постоял молча, потом перекрестился и уступил место жене. Следом за ней подошли Вардитер и Анна. За последние два дня старуха ослабела настолько, что не могла передвигаться самостоятельно. Поддерживаемая Анной, она наклонилась, бросила ладан в огонь и покачала головой:

– Э-э-х, Лусо…

– Теперь твоя очередь, – сказал Артур.

Анна зачерпнула горсть и сжала кулак.

– Прощай, – прошептала она, разжимая руку над костром.

Тонкая струйка дыма взвилась в небо, источая едва уловимый запах смолы. Процессия постояла еще минут пять и двинулась к выходу. У ворот кладбища Анна краем глаза заметила худощавого черноволосого парня, который словно крался за ними, то замедляя, то ускоряя шаг. Анне показалось, что она видела его на похоронах сестры. Она повернулась и в упор посмотрела на него. Парень вздрогнул, опустил глаза и остановился возле могилы с белоснежной двухметровой стелой, на которой был высечен образ святой Мариам.

– Это случайно не наш родственник? Мне кажется, что я видела его раньше, – спросила Анна у Гоар.

Гоар прищурилась и взглянула на парня. Тот сидел на корточках, поправляя лежащие у надгробья красные гвоздики.

– Нет, я его не знаю. Может, это друг Лусине?

– Может. Идите, я вас догоню, – Анна похлопала тетку по плечу и пошла к стеле.

– Простите, вы друг Лусине? – спросила она.

Он молча поднял глаза.

– Вы друг моей покойной сестры Лусине?

– Нет, я не знаю никакой Лусине. Вы ошиблись. Я пришел на могилу матери.

– Но это могила мужчины, – заметила Анна, прочтя на стеле мужское имя – Саркис.

Парень ничего не ответил. Он вскочил и побежал по гравиевой дорожке, ведущей в глубь кладбища.

– Подождите! – крикнула ему вслед Анна, но тот махнул рукой «оставьте меня в покое» и скрылся за поворотом.

«Еще одна тайна», – подумала Анна и поспешила к выходу.

Родственники стояли возле машины Артура и о чем-то спорили.

– Она не хочет ехать с нами в деревню, говорит, что поедет домой. – Гоар с надеждой посмотрела на Анну. – Поехали с нами.

– Мы поедем домой, – тихо, но твердо сказала старуха.

– Мама…

– Я сказала, что мы поедем домой, и точка.

Артур, который все это время стоял, облокотившись о дверцу, и равнодушно наблюдал за женой и тещей, бросил сигарету и махнул рукой:

– Гоар, поехали! Долго мы будем здесь стоять? По дороге разберемся. Не хочет – пусть едет домой.

– Хорошо. Но мы довезем их до дома.

Старуха молча кивнула и залезла в машину.

– Не переживай, я в порядке, – обратилась она к дочери, когда машина затормозила возле подъезда.