Темная сторона России - [5]

Когда странная электрическая волна сбегает от макушки к кончикам пальцев и громко бухающее сердце нагнетает в мозг обреченность. Ты знаешь, что здесь и сейчас — смертельно опасно, но поделать ни-че-го не можешь. И это состояние «агнца на заклании», знающего, что его сейчас зарежут, вдруг взрывается твоим человеческим «НЕ-Е-ЕТ!!!». А потом, медленно-медленно, как сквозь вату, ты проталкиваешь сознание и заставляешь его работать и отдавать приказы рукам, ногам и самому себе. Мне не стыдно признаться в том, что я, как мантру, начала шептать «Отче наш». Сбиваясь, вспоминая и спотыкаясь, я читала… читала… и читала молитву до тех пор, пока этот кошмар вдруг не прекратился и.

И наступила оглушающая тишина. Гнетущая, вязкая, тяжелая, тошнотворно-желтоватая тишина — это было так же страшно, как и тот запредельный, рвущий душу вой.

И было не понятно, то ли «ЭТО» успокоилось, то ли вот сейчас как ударит со всей силы, и потом когда-нибудь появится здесь вторая доска с надписью.

Но и это кончилось.

Утром выползать из палаток было несколько не по себе. Однако, как только начало светать, мы все же потихоньку стали выбираться, напоминая друг другу, что нечисть уходит с первыми петухами. Слабое утешение, но все же.

И тут мы увидели чудо. То ли был какой-то эффект гор, то ли что, но, выбравшись на белый свет, мы. увидели женщину в золотом сиянии. Она стояла метрах в ста от нас. А через минуту ее уже не было, и над одиноко стоящим камнем поднималось солнце, и разбрасывало, и разбрызгивало свои лучи радугой по заиндевевшей за ночь траве. И как-то незаметно подкралось ощущение, что мы загостились, и надо срочно куда-то перебираться. Не уходить навсегда, нет, а просто сменить место. Быстро свернув лагерь, мы отправились дальше.

По пути пропал Феликс, Димкин крыс, которого он везде таскал с собой. Димка, старый рокер, криминальный журналист, черный следопыт и авторитетный сталкер, своего крыса обожал. Даже сшил ему черную курточку и вставил в ухо серьгу-колечко. Пропажу мы обнаружили на очередном привале, когда остановились перекусить, и любопытный крысиный нос не выглянул из специально приспособленного для него подсумка. Феликс, кстати, был не простой обычной крысой. Это был здоровый крысяк сантиметров за тридцать в длину, с абсолютно черной шерстью и весьма упитанный. Это Дим в одну из своих таинственных криминальных вылазок притащил с какого-то чердака малюсенького крысеныша с черной как ночь шерсткой. А потом малютка и вымахал.

Может, остался на перевале, переговаривались мы, может, за нас погиб? Говорят, что животные болеют и умирают, когда принимают на себя судьбу хозяина. А может, крыс просто встретил там крыску и сбежал под крысиный венец? Но хватит об этом.

Мы решили еще задержаться и изучить Отортен, да в общем-то и просто поснимать места и красоты. Рядом с машинами оставили четверку, которая тут же отправилась за стратегическим запасом грибов и ягод, а я, Дим, Ленка и Мишаня двинулись дальше. Надеялись управиться за день. К трем часам поняли, что надо возвращаться обратно, иначе придется ночевать в горах. Обидно, но все же необходимо. Наснимали кучу кадров и пошли назад. Рация уже не брала. Через четыре часа, то есть к семи вечера, на моем диктофоне появилась запись: «Бля!!! Мы потерялись. Кошмар. Если кто найдет, знайте, мы — дебилы, премся почти в темноте от Отортена до Холатчахль. Забрели черт-те куда, рация до своих недотягивает!..»

Мы брели по склонам, то поднимаясь, то спускаясь. Долина слева, хребет справа. Как в мурманских сопках. Затем поднялись наверх и просто пошли по хребту прямо. Мы даже забыли про компас — было просто тупо страшно. А был ли у нас компас? Вроде был, но на него не смотрели. В один из моментов, когда уже совсем стемнело, мы заметили, что где-то далеко в долине уходит столбом в небо непонятное свечение. Что это было, мы так и не знаем. Возможно, какая-то группа подавала сигнал своим, а возможно, военный объект, НЛО или аномальное явление. Свет был белым, но потом, при просмотре фотографий на камерах, мы увидели белый с золотыми кромками овал с пурпурно-фиолетовыми краями. Очень странно, но время фотографии в фотоаппарате «сместилось» на несколько часов.

Ночь мы провели на камнях. Впечатления от этой ночевки непередаваемы! Холодно, мокро, страшно, противно и очень себя жалко. Основным нашим позывным на всех диапазонах рации стали слова «бля» или «жопа». Но ни та, ни другая не отозвались. Еще какое-то время мы орали: «Люди-и-и-и! Народ, вы где-е-е-е?» — но все бесполезно. Нас окружали тишина, каменные исполины и непонятные световые эффекты чьего-то лазерного шоу. В какой-то момент мы остановились и попытались здраво поразмышлять над ситуацией. У нас есть в наличии ножи, пистолеты, зажигалки, вода, еда, рации — в принципе все, что надо человеку, который хочет выжить в полевых условиях. Посетовали на то, что мы, дебилы, ракетницу не взяли, а те дебилы, что в лагере остались, не додумываются из ракетницы попалить. Итак, вокруг есть кустарник, деревья, которые хреново горят, и ночь, в которой мы все равно не знаем, куда идти. «Значит, ребята, взяли себя в руки, набрали вокруг веточек и разожгли костер. — Это сказала я. — Когда разгорится, собираем ветки покрупнее, только не выходя из светового круга. Затем берем головни и с ними, чтоб вас видели, по двое идем и собираем еще дровишки. Кто-нибудь отойдет один — потеряется».