Темная сторона России - [25]

Девятилетний Петр стал царем.

И вот спустя время поскакал в нижегородские леса отряд во главе с игуменом переславского Никольского монастыря Питиримом, как родившимся и выросшим там, в семье и среде раскольничьей, на поиски старшего сводного брата Михаила.

Узнав об этом, восстала раскольничья Русь, и началась крестьянская война, продлившаяся до 1710 года. Однако это не остановило Петра, и его люди с Питиримом вышли зимой 1707 года к предполагаемому месту жительства государя Михаила Алексеевича, его супруги и шестерых сыновей. Никто из живущих на Керженце, кроме посвященных старцев и связных, не знал его в лицо, не знали, что он ведет жизнь со своей семьей как простолюдин, а не среди знатных — в богатых, всем обеспеченных скитах. Искали Михаила Алексеевича «огненным боем», через пытки, убийства и разорение. Все было без толку. Но вот в один злой день нашли Петровы люди большую поляну недалеко от озера Светлояр, где близ скитов Улангера и Фундрикова в Поломском лесу стоял еще один скит.

Навстречу им вышел еще не старый, статный мужчина с тремя отроками и, коротко кивнув, не здороваясь, с ходу сказал:

— Поклянитесь, поклянитесь, что пожалеете жену мою и троих моих младших сыновей.

И что доложите царю Петру, дескать, сгорел Михаил со всей семьей у вас на глазах.

Весь отряд стоял по краю опушки, и только старший из пришедших, проваливаясь почти по пояс в снег, вышел вперед и со слезами на глазах почти прокричал мужчине:

— Государь, не надо! Умоляю, не делай этого. Петр не сделает тебе плохого, он нас за тобой прислал, в Москву зовет.

— Если бы не пытали вы людей моих огнем и железом, поверил бы вам, — отвечал Михаил. — А так — прощайте. И про клятву свою не забудьте! — Михаил сделал отрокам знак, и они скрылись внутри дома. Затем обошел дом кругом и поджег ветки и хворост, а после зашел внутрь и грохнул засовом. Пламя металось в синих сумерках, озаряя сугробы, а вокруг, сняв шапки и опустив головы, стояли Петровы люди. За деревьями поодаль собрались все жители скита и так же стояли, глядя. Вот провалилась крыша, и взметнулся в небо последний сноп оранжевых искр.

Предупреждая возможное клятвопреступление кого-нибудь из знавших об оставшихся в живых троих старших сыновьях государя Михаила Алексеевича, тайные руководители старообрядцев переселили детей Михаила на Урал, на железный Верхисецкий завод, на дачи Демидовских заводов. «Ищи теперь, Петр, если сможешь, где спрятаны твои племянники.» — сказали старцы. А на следующий день после самосожжения государя среди гари забил родничок.

Утром я проснулась с ощущением дикого похмелья, хотя в предыдущий вечер мы не пили. Муторно, мерзко и как-то серовато — фу! Всю ночь снились пожары, скиты, старообрядцы. И сны все такие тяжелые. Выползла из палатки. Наши все сидели и были весьма задумчивы. Завтрак прошел вяло — так, поковыряли кашу ложками и отставили.

— Ребят, а в чем дело? — Йолка, как самый живчик, решила расшевелить народ. — Рыжий, Тань, вы чего все такие смурные?

— Да так. толи сон идиотский приснился, то ли еще что, — пробормотал Рыж.

— Да мне тоже, Йол, что-то приснилось смутное.

В тот же день выяснилось, что в селе никто не знает Климента Игнатьевича Блинова.

Мы выдвинулись в сторону Нижнего.

Там загрузились в поезд и на следующий день были в Ярославле.

Выгрузив свои шмотки, мы сразу побрели в информационный центр — искать временное пристанище в частном секторе. Уже привычная процедура аренды и — снятая на четыре дня «трешка». Что приятно, заплатили мы всего две тысячи, по пятьсот за сутки. Удивились, конечно, но агент, двадцатилетний пацан, сказал, что это нормальная цена. В поезде не спалось, поэтому как заселились, разгрузились, вымылись и поели, так сразу завалились спать. Программу пребывания в городе оставили на следующий день.

Проспали до позднего вечера и часов в десять сели обсуждать, куда и как дальше. За разговорами время летит незаметно.

Призрак в синей майке

Внезапный звонок в дверь заставил всех напрячься. Кто бы это мог быть? На часах — уже за полночь.

— Юлик, откроешь?

Юль поднялся и неторопливо отправился в прихожую:

— Кто там?

Из-за входной двери что-то буркнули, а потом мы услышался, как Юлик отпирает дверь.

— Ну и чего надо?.. — Недовольный голос Юлика должен был априори отпугнуть полночного соседа. Ан нет.

— Помогите, пожалуйста.

Мы выглянули в коридор. На пороге топтался лысоватый мужчинка в белой майке, растянутых синих трениках и не подходящих к одежде дорогих очках.

— Можно войти? Пригласите меня, пожалуйста.

Странный тип.

— Ну входите. — Юлик отодвинулся, позволяя неизвестному соседу протиснуться в квартиру.

— Дело в том, что я не совсем жив. Ия не первый уже раз пытаюсь просить о помощи, но никто до вас меня не приглашал войти, а просто захлопывали дверь. Спасибо вам большое. Вы только выслушайте меня, и я исчезну.

Мужичонка тарахтел как трактор, видимо опасаясь, что его выставят за порог. В общем-то, может, и стоило бы. Псих — читался на наших лицах его диагноз.

— Меня убили. Жена и ее брат. Пожалуйста, выслушайте. Следствие приостановлено уже год, а я могу рассказать, как покарать виновных.