Тёмная радуга - [182]

Мила растерялась. Ближе этого парня у нее никого не было. Она по-своему любила его. Не так, как Леонарда, один взгляд которого делал ее счастливой. Роя она любила просто как человека и друга. Но все произошло так неожиданно. Почему же она раньше ничего не замечала? А ведь могла бы догадаться, что созданный ею уют, обязательно подействует на парня. Тепло, рожденное женской рукой, не может оставить равнодушным любого мужчину, если, конечно, он не закоснелый эгоист или холостяк.

Она почувствовала, как напрягся Рой в ожидании ее ответа. Отказать, значит навсегда лишить его уверенности в себе, окончательно разбить ему сердце. Согласиться? Он единственный, кто полностью ее понимает. Не просто так их свела судьба. Не бывает случайностей. Она вдруг подумала о том, что не знала мужчины с тех пор, как ушла из ворот Красного замка, и тело неожиданно тут же отозвалось сладкой истомой. Да, она не против. Рой, конечно, вряд ли сравняется с Лео в искусстве любви, но так ли уж это важно? Кто знает, а вдруг Рой по-своему окажется даже лучше Леонарда? И почему бы ему, собственно, не оказаться лучше, ведь любовь способна творить и не такие чудеса? Мила представила себе, как они теперь будут жить, и не услышала ни звука протеста в своей душе. Ее руки сами обняли Роя за шею.

— Я согласна, — прошептала она…

Утром их разбудил Генри.

— Вставайте, дети. Негоже хозяевам дольше гостей спать. Гном-то уж пробудился. Вижу, сладилось у вас, хвала святому Пафнутию. Что ж, совет да любовь. Вставайте, порадуйте старого мастера.

Однако порадовать гнома не получилось. Мила и Рой едва успели одеться, как из соседней комнаты раздались громкие проклятия. Не сговариваясь, все бросились на крик. Их глазам предстала потрясающая картина. Посреди комнаты стоял в одном исподнем всклокоченный и разъяренный гном и на чем свет стоит клял тролльную кикиру. Раскрытый дорожный саквояж являл собой жалкое зрелище. Все его содержимое было густо усеяно ваксой. Вбежавшие не знали, смеяться или плакать.

— Что случилось, дядюшка Кром? — героическими усилиями давя в себе смех, спросила Мила.

— Что случилось, что случилось? Проклятая тролльная кикира забралась в мой саквояж, сожрала банку ваксы, а остальное рассыпала. Где я теперь возьму такую ваксу? Высшего качества? Последний запас был, раздери ее тролль!

— Ты прав, почтенный Кром. Полечу-ка я, поищу ее следы, может споймаем твою обидчицу, — еле выговорил Генри и резво порхнул в окно, не в силах больше сдерживать хохот.

— Подожди, гноме. Это моя вина, — Рой, как и Мила, давился смехом, но старался говорить серьезно. — Это не кикира. Понимаешь, все произошло во время нашей телепортации. Твои банки не выдержали давления воздуха и раскрылись. Прости, не предусмотрел я.

— Что ты мелешь, мальчик? Какое давление воздуха? Я же эту паршивку нюхом чую, уж меня не проведешь, клянусь бородой! И что теперь прикажешь делать? Вакса пропала, все вещи изгвазданы, будто их тролль испоганил.

Рой сделал знак Миле и сам поспешил заткнуться. Если уж гном поминал бороду, дело было серьезное. Ни за что не поверит ни в какую другую причину, а начнешь отговаривать, нанесешь смертельную обиду. Борода — дело святое.

— Подожди расстраиваться, дядюшка Кром, — пропела Мила ласково. — Дай-ка я поколдую. Может смогу помочь твоему горю.

И, не дожидаясь согласия гнома, девушка что-то быстро проговорила и хлопнула в ладоши. Повинуясь приказу волшебницы, окаянная вакса сама заспешила в банки, которые тут же завинтились крышками. Гном выпучил глаза.

— Вот и все, мастер, — улыбнулся Рой. — Стоило тебе так расстраиваться. А мы вот порадовать тебя хотим. Мила согласилась стать моей женой.

Услышав последние слова, гном тут же забыл про ваксу и недавние огорчения, и только тут обратил внимание на свой наряд. Стыд накрыл его с головой. Не дожидаясь изъявления благодарности за сбор ваксы, Мила выскользнула из комнаты, и прикрыла за собой дверь. Гном засуетился, роясь в саквояже и на пол, как недавно при сборах, снова полетела куча бесценных в дороге вещей. Рой не стал ему мешать и тоже вышел.

Завтрак уже остывал, когда представитель подгорного племени наконец появился. Изо всех карманов у него торчали плотницкие инструменты, а в руках он держал большую двуручную пилу. Он сел завтракать, положив орудие труда к себе на колени. Когда первый голод был утолен, гном торжественно произнес:

— Ну, значится так. Во-первых, я тебе, дочка, благодарен за ваксу. Это дорогого стоит, собрать ее всю, ни крупинки не потеряв. Во-вторых, я намерен сделать в вашем саду скамейки и беседки, люльки-качалки для ваших ребятишек, ну и прочие полезные вещи. А вы пока зовите гостей, готовьте угощение, как закончу, будем свадьбу играть. Но спать до этого извольте в разных комнатах! А не как нынешняя беспутная молодежь! Надо, чтоб все было по уложению.

Рой и Мила только молча кивнули, а Генри поспешил сменить тему.

— Почтенный Кром, поймать ту наглую зверюшку я не смог, то есть, не успел. Только я приладился, как тут прямо из кустов лиса выскочила, хвать, и съела. Так что, ты не серчай. Она ведь, все одно поплатилась за свой мерзкий поступок.