Темная полоса - [40]

– Чего?

– Наташ, а помнишь, ты спрашивала, приходил ли мужчина в тот вечер, накануне взрыва?

– Я скорее спрашивала, приходил ли кто-то подозрительный, кроме наших клиентов?

– А вот эта женщина, что здесь сидела, – заговорщическим тоном произнесла Катя. – Она в тот день тоже приходила. Я ее запомнила – у нее эта родинка… – Катя указала на свою щечку.

– И она с коробкой приходила?

– Когда она пришла, то в руках у нее была посылка. Синяя упаковка такая, знаешь? Ну, вроде бы шла себе с почты и зашла к нам записаться на педикюр. Я бы эту посылку и эту родинку никогда бы не запомнила, если бы мне самой не надо было получить пакет из «Эйвон». Я тогда на нее посмотрела и вспомнила – блин, а я же на почту не сходила! Ну и родинка у нее заметная. Это не она новости по телевизору ведет?

– Она. И ты уверена, что свою коробку она у нас оставила?

– Потом мы все тут бегали, белье мерили, а она ушла. И я, например, не видела, с посылкой или без. Вообще-то Маринки за столом не было, а эта женщина могла просто отойти к окну, тихонько снять почтовую упаковку и оставить нам ту коробку, которая взорвалась.

Глава 5

На юбилей телекомпании приглашения получил не только Дольче, но и мы с Варькой. Сначала я забросила приглашение, которое мне передал мой друг, подальше. Что я буду делать в чужом месте с чужими людьми? Но потом передумала. Конечно, у нас с Дольче траур, мы веселиться не настроены, но тут же еще и такой оборот дела: у меня до сих пор не было случая познакомить Сашу с его дочерью. Чем не повод для визита?

Но у меня и в мыслях не было, что юбилей «ТВ-Гродин» неожиданным образом выльется в событие с неким прямо-таки фантасмагорическим оттенком. Во всяком случае, в моем понимании.

Согласно законам жанра, началось все совершенно невинно.

Варюха, Дольче и я чинно прибыли на такси к ресторану «Афина Паллада», который был чем-то вроде штаб-квартиры для сотрудников телекомпании. Они тут крутились постоянно – общались с рекламодателями, праздновали днюхи, проводили мозговые штурмы. Ходили слухи, что этот товарищ Корейко, живший в квартирке своей мамаши, в которой ремонт не делался уже лет тридцать, то бишь мой бывший супруг, давно приобрел «Афину Палладу» у ее прежнего хозяина – грека по фамилии Бурбулис. Но достоверность информации оставалась под вопросом.

Когда-то «Афина» считалась греческим рестораном. Слабые доказательства тому можно было найти в меню, где среди прочих блюд, вроде шашлыка и жульенов, наблюдались такие рудиментарные наименования, как дзадзыки и бризола. В остальном ничего греческого здесь не было: зал, украшенный деревянными плинтусами, окна с балдахинами и много искусственных растений в пластмассовых кадках.

Мы вошли в главный зал «Афины» около семи часов, хоть в приглашении и было указано, что нас ожидают в восемнадцать ноль-ноль. Приходить к назначенному часу в этом обществе считалось моветоном.

Пока собирались гости, в зале работал диджей, а официанты разносили напитки. Самые голодные кучковались у фуршетных столиков, и мы вместе с моей принцессой направили свои стопы туда же.

Дольче уже потерялся – в тусовке он чувствовал себя как рыба в воде. Большинство дам здесь были его клиентками, да и кое-кто из мужчин не стеснялись регулярно отдаваться в его руки, игнорируя сведения о сексуальной ориентации Дольче. Они приветствовали моего друга как родного – дамы норовили облобызать, мужчины протягивали руки для рукопожатия. Эта нынешняя популярность Дольче кармически компенсировала одиночество его юных лет. Но ведь так и бывает: в юности, если ты не такой, как все, ты страшно переживаешь свою непохожесть в одиночестве и страхах, провоцируя насмешки и издевательства. А в тот день и час, когда ты решаешь послать всех подальше и принимаешь себя таким, как есть, оказывается, что тебя готовы носить на руках…

Оказавшись у накрытых столов, Варька набросилась на еду так, будто я ее сто лет не кормила! Она вообще была большой любительницей вкусненько покушать. И куда только вмещалось проглоченное ею? На фигуре моей дочери никакие пирожные и свиные отбивные не отражались. Она обладала завидным метаболизмом, по-видимому унаследованным от своего папы. Сашка тоже всегда хорошо кушал и никогда не знал проблем с весом.

В семь пятнадцать люстры в зале потушили, оставив только небольшую подсветку. Это означало, что началась культурная программа, которую сотрудники телекомпании подготовили в виде телевизионной передачи, проецируемой на большой экран.

Несмотря на полумрак, я разглядела, что мой бывший вместе со своей новой стоит в противоположном от нас конце зала, потягивая из бокала шампанское и принимая поздравления. Время от времени Саша оглядывал зал, здоровался с кем-то, улыбаясь своей доброй улыбкой – лучшим, что было в его внешности.

Сумела разглядеть я и то, что Алинка выглядела фантастически. Руки Дольче снова сотворили чудо: он не только поработал с ее лицом и прической, он помог выбрать Алинке платье, в котором она выглядела в два раза стройнее и в четыре раза милее, чем отмерила ей природа.

Идеальный образ нарушался только откровенно вульгарным сверканием массивного ожерелья из каких-то очень блестящих камней. Приходилось сомневаться в том, что на ней были бриллианты, – ожерелье в этом случае должно было бы стоить… ну, не знаю, много миллионов, наверное.