Темная охота - [31]

Интересный разговорчик. Надо спросить у ребят, куда их возят на каникулы, и какие это еще каникулы в спецшколе?! Занятия ночью, в четвертом часу… не спят они вообще, что ли?

В классах я тоже оставил кнопки. В одном было тихо, в другом, судя по всему, шел урок!

«…Вопрос твой хорош, Макс, но ты забегаешь вперед. К прерафаэлитам мы еще вернемся, и ты мне напомнишь, — говорил мягкий, хорошо поставленный голос, — теперь обратите внимание на лицо всадника. Видите, это не свирепая жажда крови, нет, перед нами напряженное спокойствие честного сожаления. Воин убивает, потому что идет бой. Кто прав, а кто виноват, будет спрошено после, а пока либо ты, либо твой враг. Заметьте, краски не грубы и не крикливы, что было свойственно раннему периоду творчества. Преобладают полутона, война изображается не грудами окровавленного мяса, нет, мы видим пластику мышц, а линии копий и мечей рассекают пространство картины на фрагменты, членимость которых строго мотивирована — сила против силы…»

Не знаю, сколько времени я бесцельно вертел в руках зажигалку. Можно подумать, что это не школа для социально опасных подростков, а Куперсфильдский колледж для интеллектуальной элиты. В конце концов, здесь собраны не мечтательные отроки с томиком Овидия под мышкой, а завтрашние шатуны или профи для курии. И попали они сюда не по злой воле родителей, заточавших младших сынов в монастырь. Для чего же им тогда ночные лекции по живописи?

У нас в школе такими предметами и не пахло. Основной курс, куцые факультативы, половина преподавателей ходит с синяками, а половина лупцует нас. В старших классах одни, вроде меня, взялись за ум, другие рассосались по бандам и спецшколам.

Старина Бидо вдруг тонко захрапел. С ним тоже непросто. Даст ли мне его оцепление благополучно выскочить отсюда или прихлопнет по недоразумению…

Глаза начали слипаться. Засыпая, я подумал, что если заваруха начнется ночью, то очень много шансов проснуться покойником.

* * *

Проснулся я от толчка.

Старина Бидо стоял у двери, держа руку в кармане. Заметив, что я встаю, он поднес палец к губам.

В коридоре гремели шаги, слышалась возня, гудел лифт. Бидо выругался и отошел от двери.

— Доброе утро! У них что, двери нигде не запираются?

— Видимо, нет, — ответил я.

Бидо прошелся по комнате, поглаживая подбородок. Придя к какому-то решению, он вытянул кнопку часов и, косо глядя на меня, зашептал в нее. Часы он прижал к уху.

Я вошел в душевую. Бриться не стал, щетина еще незаметна, тем более, что бритва уже в портфеле. Покончив с туалетом, я вернулся в комнату и обнаружил Бидо сидящим на неубранной кровати. Он рассеянно вертел в руках часы, осторожно постукивал по ним пальцем и снова прижимал к уху.

— Черт бы побрал эту технику!

— Могу предложить свою, — я полез во внутренний карман.

Бидо криво улыбнулся и покачал головой. Значит, работает с дешифратором. Он даже слегка осунулся, в глазах появился лихорадочный блеск. Я бы даже сказал, что он отчаянно трусит. Впрочем, это его личное дело, я тоже не супермен без страха и упрека.

Восемь утра. Пора начинать нашу авантюру. Утешало одно: поскольку за моей спиной замаячила курия, то, оказавшись в темной комнате с двумя чудовищами, я не наступлю на мозоль хотя бы одному из них.

— Значит, так, — сказал я, — постараюсь заманить сюда директора, а если не выгорит, то вернусь, и можно звать подкрепление.

— Не нравится мне это! — мрачно тряхнул свои часы Бидо.

— Они могут начать без сигнала?

— Нет, но… — Он задумался.

— Ну, хорошо. В случае чего, я буду поблизости.

Не знаю, в каком случае я собирался быть поблизости, но больно уж жалкий у него был вид. В самом деле, почему бы не подбодрить бедного аббата?

Я вышел во двор и несколько растерялся. За время, проведенное здесь, стала привычной обстановка изоляции и умолчаний, тумана и полумрака. А сейчас небо было чистое, два облака в вышине тянулись друг за другом, солнце наполовину вышло из-за гор, а опавшие листья багровыми и желтыми пятнами окаймляли двор.

По школьному двору носились парни, покрикивая, задирая и толкая зазевавшихся. Причиной оживления был армейский четырехосный «беккер», до верха брезентовой крыши набитый картонными ящиками. Двое спускали их вниз, остальные подхватывали, волокли и складывали у входа. Через несколько минут я обнаружил причину суматохи: ящики, на мой взгляд совершенно неотличимые друг от друга, без надписей и наклеек, сортировались и растаскивались по разным местам. Крик, шум и дерганье шли из-за споров, куда какой ящик нести.

Двое воспитателей безучастно наблюдали за разгрузкой. У кабины директор Юрайда подписывал на колене бумаги и по одной совал их в окно водителя.

Я увидел Селина, он стоял у кузова и распоряжался, куда нести очередной ящик, непрестанно покрикивая: «Не перепутайте, не перепутайте!» Затем сорвался с места, подбежал к ближайшему штабелю и выдернул из середины ящик — штабель развалился, от крика зазвенело в ушах.

На меня не обращали внимания. Если у нас с Бидо совместная акция не рухнет и я целым выберусь отсюда, то долго буду помнить это утро: грузовик, коробки и я, дурак дураком, ничего не понимающий…