Тёмная ночь - [13]

Вот Высик и выдал Шалому, в ответ на его вопрос:

— Ты мне лучше скажи: можешь быстро вычислить, кто еще из отставных воровских пенсионеров на пути к Москве доли общака держит?

Шалый онемел.

Он закончил разговор с Ямщиком буквально за две-три минуты до разговора с Высиком.

Ямщику Шалый позвонил с ближайшей укромной почты с кабинками, до которой добрался в Казани.

— Ты скажи, Степняк общак держал?

— Держал, на неотложное… Ты сказать хочешь?..

— Тайник разоренный, а Степняк… сам лови.

— Уже поймал. Так теперь мы ухайдокать их можем, без всяких, за то, что на общак наехали… А на Кирзача псовую охоту откроем, на сволочь. Это ж надо… Теперь ему самый пацанистый урка будет считать за честь перо между ребрами сунуть. Долго не проживет, гад.

— Кирзача оставьте мне, так всем спокойней будет. Его сейчас так обкладывать начнут, что твоих псов вместе с ним перестреляют, под горячую руку, не разбирая, кто охотник, кто дичь. А я — другое дело, я к нему могу подойти совсем близко, и погоны ГБ всегда от выстрела в спину защитят… Только наводку подкинь, у кого еще из пенсионеров по пути к Москве общак держится?

— Сразу не скажу. Правда, в Калуге Байкин осел…

— Годится. И еще. Когда этим троим предъяву сделаете, пусть выкладывают, какие паспорта Кирзачу нарисовали. Только этим отмажутся, что они не подначивали его общаки бомбить и своих заваливать.

— Учи ученого.

— Я не просто так об этом. Когда буду знать, мне эту информацию сдать придется. Иначе всем будет хуже. А я этой информацией куплю право завалить Кирзача до того, как его официально арестуют.

— Не бойся. Мне-то никто предъяву не сделает, что к легавым информация попала. Мало ли что… Да и народ понимает, что спасаться надо. Звони.

Ямщик повесил трубку, Шалый тоже, после этого и набрал Высика. А Высик его огорошил…

— Всех пока не знаю, — ответил Шалый, — но вот есть такой Байкин Иван Ильич. Ему за шестьдесят, он от дел отошел, живет в Калуге. Есть мысль, что Кирзач следующим его попытается пощупать. Я сейчас туда лечу…

— Нет, — сказал Высик. — Никуда ты не летишь. Возвращайся к семье.

— Но…

— Тебе туда и близко подходить нельзя, — сказал Высик. — Не переживай, я тебя сразу вызову, когда понадобишься. Прямо из Одессы. А понадобишься ты почти наверняка.

Шалый вздохнул.

— Жаль, Казбек на Дальнем Востоке. Все вместе бы мы…

— Жаль, — согласился Высик.

Казбек согласился перевестись на Дальний Восток около четырех лет назад, когда там стали укреплять спецотряды по борьбе с браконьерами, промышляющими красной икрой и лососем, уссурийским тигром и пантами. Писал он регулярно, иногда звонил, раз в год приезжал в отпуск, в Одессу через Москву, но, как ни крути, за шесть тысяч верст запросто Казбека не призовешь. Да еще, новые трудности возникали. Портились отношения с Китаем, прежде такие идеально дружеские, любой мелкий пограничный конфликт невесть во что мог перерасти, а Казбек оставался в системе погранвойск… И если прежде китайских браконьеров, пересекавших нашу границу, «учили по-домашнему» и передавали китайским пограничникам (Казбек рассказывал, что китайцы своих браконьеров расстреливают без церемоний, прямо возле погранзаставы, они сами два раза такие расстрелы наблюдали, в бинокли со своего берега реки), то теперь любое задержание китайского гражданина могло приобрести политическую окраску, и с этим приходилось считаться… Хотя, в целом, Казбек был доволен своей новой жизнью, и речи двигал в том смысле, что красоту и суровое изобилие дальневосточного края теперь ни за что не променяет на более цивилизованные места.

— И все же, командир, откуда ты знал, что я опоздаю? Что Кирзач старика завалит и общак заберет?

— В его шкуру, так сказать, влез, — ответил Высик. — Представил себе, что он делать будет, с его характером… Неважно это.

— Здорово!.. А я очень скоро буду знать, на какие имена Кирзач паспорта имеет.

— С этим тоже опоздаешь. Спорить готов, Кирзач уже спалил паспорта, полученные от своих… х-м… работодателей, и новые изваял, о которых ни одна живая душа не знает. Он хоть бешеный, но умный, наверняка скумекал, что, после того, как он общак взял и казначея убил, эта троица, что его палачом оформила, должна будет другим ворам выложить все насчет прежних паспортов — иначе не докажут, что они не подбивали его на самое дикое нарушение воровских законов.

— Тоже верно. Но знать не помешает.

— Конечно, не помешает.

— Так я к вечеру позвоню. Из Одессы.

— Звони. Привет семье.

— Удачи, командир.

Высик положил трубку вернулся в комнату.

Он не успел чайник вскипятить и побриться, как возле его подъезда затормозил служебный «ЗИМ» с московскими номерами. Молодцеватый капитан, заставший Высика в майке, с лицом в мыльной пене, перед зеркальцем и тазиком, в котором Высик бритву ополаскивал, осведомился:

— Высик Сергей Матвеевич?

— Так точно.

— Полковник Переводов требует вас к себе. И как можно скорее.

12

— Пожалуйста! — щуплый человечек протянул Кирзачу два паспорта, два свидетельства о рождении, удостоверение железнодорожника и удостоверение работника Мосэнерго. — Все в лучшем виде, никто так не сделает. Я никогда цену зря не ломлю, моя работа того стоит.