Темная материя - [34]

Ко всему этому Рита уже привыкла. И давно уже вкладывает в свои слова тот смысл, который соответствует их звучанию. Улыбаясь, она делает губы вареником. «Да» она произносит на вдохе, а не на выдохе, отчего в нем появляется неодобрительный оттенок, отбивающий у собеседника охоту продолжать разговор. А когда она злится, то так сжимает губы, словно у нее вот-вот готово вырваться слово на букву «б»: бред, барахло, бестолковщина…

Когда на улице люди оборачиваются ей вслед, она воспринимает это не как комплимент, а как реакцию на физический недостаток. В любое время года она всегда застегивает блузки и кофты на все пуговицы. Летом она ходит в старомодных платьях с рисунком в цветочек, с подолом примерно до середины икры и такого покроя, который пока еще ни один портной не называл модным. На Ритиной фигуре это одеяние производит примерно такой же эффект, как наклейка из кемпинга на роскошном «мазерати». Умному человеку — смешно, глупого — раздражает. Риту это устраивает. Среди сотрудников уголовного розыска женщин немного, а про тех, что есть, коллеги уверяют, будто они падают в обморок при виде утопленника. Поэтому Рите требуется такая упаковка, которая демонстративно подчеркивала бы главенствующую роль рассудка, а не физической оболочки. Она носит иронические платья и саркастические сандалии, перед которыми трепещет все судебное ведомство административного округа. Когда она входит в служебные помещения, все пригибают голову, как школьники в классе при появлении латинистки. На вопрос, неужели у нее совсем нет чувства юмора, она бы ответила, что нет такой дурацкой фразы, которую кто-нибудь не способен произнести всерьез. Так стоит ли смеяться?

Единственное, чем Рита действительно интересуется, — это полицейская работа. Ей тридцать один год, она не замужем, детей не имеет. Как член следственной группы по расследованию убийств, она ежедневно выезжает на трупы; она в состоянии осматривать тела женщин, насмерть забитых мужьями, подавившихся картофельным пюре стариков и расчлененных региональным экспрессом самоубийц, даже не помышляя о возможности обморока; даже ребята из службы по охране порядка ходят у нее по струнке. На утренних производственных совещаниях она громко комментирует вслух ошибки и упущения своих коллег. Если кто-нибудь пытается возражать, она ссылается на целый ряд случаев, когда с самого начала правота была на ее стороне.

Кошка — одно из немногих существ, к которым Рита относится доброжелательно. Когда кошка лежит у нее на коленях, ее тепло, не в пример человеческому, ощутимо согревает кожу уже через несколько секунд, тогда как тепло, исходящее от человека, проникает сквозь одежду лишь спустя несколько минут. Кроме того, кошка, в отличие от большинства людей, выполняет полезную задачу. Она отпугивает от окон первого этажа птиц. Поскольку у Риты часто бывает ощущение, будто кто-то за ней подглядывает, она терпеть не может крылатых шпионов.

Покончив с третьим яйцом, Рита поднимается и сажает мурлычущую кошку на освободившийся стул. На кухне она наполняет кошачью миску куриным фаршем, купленным специально для того, чтобы загладить свою вину перед кошкой. С тех пор как некий доктор и его голова закончили велосипедную прогулку раздельными путями, Рита почти не бывает дома. Вчера поздно вечером она после звонка усатого начальника полицейского управления ушла с работы обиженная и утром, поспав всего пару часов, проснулась все такая же обиженная. Хотя у нее и мало опыта с расследованием дел, в которых замешан политический интерес, она все же не удивилась, что начальник полицейского управления наорал на нее в телефон, требуя, по сути дела, чтобы она, вынь да положь, немедленно сотворила ему чудо. Ей, конечно, не слабо допоздна сидеть на работе, а утром в семь снова туда возвращаться. Но есть одна подробность, от которой у нее при одной мысли о вчерашнем телефонном разговоре поднимается изжога, и состоит она в том, что ей хотят навязать в напарники старшего по званию комиссара полиции. Рита Скура молода, она — женщина, и комиссия по расследованию «дела о Железном тросе» — ее первое самостоятельное расследование такого рода. Даже если от этой истории пойдут круги и она вызовет настоящий кризис, даже если под щетиноголовым министром внутренних дел в результате зашатается стул, Рита Скура не нуждается в подкреплении! Сегодня же до конца рабочего дня ей приказано предъявить конкретные результаты, иначе из Штутгарта будет командирован во Фрейбург гаупткомиссар Шильф — тот самый, советы которого стали отправной точкой ее карьеры.

Его появления в качестве приглашенного преподавателя в Высшей школе полиции ждали с любопытством. Слава великого провидца в вопросах криминалистики распространилась о нем давно. Говорили, что он терпеть не может работать в команде, редко наведывается в управление и распутывает дела, так сказать, во сне. Ожидали увидеть кудесника. Когда Шильф наконец предстал перед классом, по рядам, словно холодный ветерок, пробежало разочарование. В свои пятьдесят с чем-то лет этот человек держался каким-то старикашкой. Одетый в обтерханный китель, он сутулился так, словно стеснялся ширины своих плеч. Некогда белокурые волосы свешивались ему на лоб выцветшими прядками. В понурой позе он стоял у доски, ломая крошащийся мел. То и дело он без видимой причины замолкал посреди лекции и, переступая с ноги на ногу, покачивался, испуганно прислушиваясь к чему-то внутри, как будто провожая отзвуки давно отгремевшей грозы, некогда поразившей его ударом молнии. Возвращаясь к начатой теме, он порой изрекал никому не понятные вещи: «У меня нет памяти, поэтому я могу разглядеть будущее». Или: «Из двух противоположных высказываний обыкновенно оба одновременно правильны и неправильны».