Темная луна - [28]

Но я безжалостно задвинула подальше воспоминание и свои страхи. Мне нужны эти ощущения, нужен он и не нужны его вопросы, способные убить нас обоих. 

Ник попытался отстраниться, но я прикусила его губу и поерзала на коленях, задевая ягодицами выпуклость на брюках. Перехватывая вздох Ника, полный боли и возбуждения, я втянула его язык в рот и облизала. 

Ладонь Ника лежала у меня на животе, и когда я начала играть с его языком, проворные пальцы пришли в движение. Мышцы пресса под кожей трепетали, и Ник ласково обводил их большим пальцем, забираясь все ниже и ниже, пока вся ладонь не скрылась под резинкой моих спортивных штанов. 

На мне не было ни трусиков, ни бюстгальтера — на заправке не продавалось ни того, ни другого. Ник гладил меня под грудью, ласкал ягодицы, проводил пальцем по изгибу бедра. Я хотела прижаться к Нику еще теснее, поэтому перебросила ногу через него, оказавшись в позе наездницы. 

Его гульфик выпирал — наверное, это неудобно, но Ник, казалось, не возражал. Я подумывала расстегнуть молнию и пройтись языком по всей длине его члена, но эта мысль выветрилась из головы, когда Ник выгнулся, и твердое совпало с мягким так идеально, что я не готова была прервать это блаженство даже ради жара плоти Ника во рту. 

Миновали годы с тех пор, как кто-либо касался меня иначе, чем случайно или жестоко. Помимо Эдварда, из мужчин я видела только других ягер-зухеров и охранников, но им недвусмысленно пообещали плохие последствия за один лишь неправильный взгляд. 

Ах да, я забыла о демонических тварях, желавших совокупиться со мной лишь потому, что я была рядом. 

При воспоминании о Билли я вздрогнула, и Ник привлек меня к себе, бормоча какие-то одобрительные слова. Он думал, что я кончаю — я и вправду была близка к оргазму. 

Ника скользнул ладонями под мою футболку, погладил спину, чашками обхватил груди. Его большой твердый член упирался в меня, и я сильнее сжала бедра. 

Пытаясь прижать меня к себе еще теснее, Ник обнял меня за талию, и его ладонь накрыла карман, в котором лежала фигурка волка. Зажатый между нашими телами амулет заурчал. 

— М-м-м, — выдохнул мне в рот Ник.

Мне не хватило смелости признаться, что это одобрительное мурлыканье исходило не от меня. 

Кожа Ника была теплой, от него пахло жизнью. На шее пульсировала жилка, и я прикусила складку плоти. Под кожей текла кровь, и она меня звала. 

Ладонь Ника по-прежнему накрывала амулет, а когда пальцы сжались, жаркие флюиды потекли между нами электрическим током. 

За моими закрытыми веками взошла луна — сильная и могущественная, одновременно как агония и экстаз. Прохладное серебро в разгар лета, теплое золото морозной зимой. Во мне забурлила сила. Казалось, что я способна сделать все, спасти всех, стать… 

Ник замер, с бешено колотящимся сердцем шепча мое имя. И это вернуло меня в реальность. Что, черт возьми, произошло? 

Я открыла глаза. Ник смотрел на меня, и в его взгляде не было ничего кроме любопытства. Я точно не сделала ничего странного и не проявила волчьи повадки, иначе он смотрел бы настороженно. 

Я не сводила глаз с жилки на его шее, по-прежнему чувствуя на губах вкус кожи Ника и ощущая его аромат. Хотелось прижаться лицом к плечу Ника и сидеть так вечно.

— Ты почувствовал, как что-то шевельнулось? 

Я не собиралась произносить вопрос вслух, но когда он все же сорвался с губ, Ник двинул бедрами. 

— О да. Ты ерзала. 

Я залилась краской. Сунула руку в карман, но пластмасса снова была лишь пластмассой.

Никакого жара. Никакого движения или звука. 

Неужели мне все почудилось? Нет. Ник тоже слышал урчание амулета. Но я не знала, что оно обозначало. Нужно показать тотем Уиллу, и поскорее. 

Я попыталась встать, но Ник меня не отпустил. 

— Нет уж. 

Он накрыл ладонью мою, и я напряглась, но ничто не затрепетало, кроме моего сердца. 

— Ты можешь набрасываться на меня в кладовке в любое время дня и ночи. — Ник наклонился вперед и провел губами по моим. — Но теперь я взрослый мальчик. И лучше займусь этим без одежды и в постели — где угодно, только не здесь. 

Ник быстро высунул язык, и его прикосновение показалось мне ударом молнии, который вернул все, что минутой назад творилось между нами, и заставил вновь возжелать того, до чего мы так никогда и не дошли. Хотелось, чтобы Ник пустил в ход зубы и другие не менее интересные части тела. 

По коже побежали мурашки, и я прошептала: 

— Хорошо. 

Ник приподнял голову. 

— Хорошо? 

Я попыталась вспомнить, чего он просил, на что я согласилась. 

— То есть… прости. 

— Простить? 

— Я не могу. 

И снова я попыталась встать, а он мне не позволил. 

— Думаю, все ты можешь. Просто не хочешь. 

О, я-то как раз хотела. Больше, чем следовало. И это меня беспокоило. Безусловно, меня влекло к Нику, но едва ли при этом я должна жаждать сорвать с него одежду при каждом соприкосновении. Или нет? Есть только один способ узнать наверняка. 

— Ник, — выдохнула я и обняла его. 

Ошеломленный внезапностью, отвлеченный, все еще возбужденный и, прямо скажем, мужчина, он забыл о своих вопросах и обнял меня в ответ. Я зашвырнула амулет в угол и впилась поцелуем в губы Ника. 

Его вкус остался прежним: липковатый от клейкой ленты и мятный. Ник шарил под моей футболкой, гладя обнаженную кожу. И, прижавшись к нему теснее, я раскрыла свою душу.