Темная комната - [9]

— Вы собирались рассказать мне, что заставило вас передумать относительно замужества, — напомнил он. — Так что же все-таки произошло? Это решение созрело неожиданно или развивалось постепенно?

Она напрягла память.

— Я осознала, что единственной причиной, по которой он собирался жениться на мне, было то, что я являюсь дочерью Адама Кингсли, а он — далеко не бедный человек. — Но правда ли это? Не был ли это Расселл, мечтающий жениться на ней исключительно ради денег? Джинкс замолчала, погружаясь в размышления. — Тот, кто копает яму другому, попадает в нее сам, — неуверенно пробормотала она.

— Почему вы это вспомнили?

— Потому что сейчас вы должны спросить меня о том, богаты ли родители Мег.

Доктор промолчал.

— Нет, не богаты. Ее отец получает довольно скромное жалованье. Он сельский приходской священник. — Она затушила сигарету и натянуто улыбнулась. — Таким образом, получается, что Лео наконец-то нашел настоящую любовь.

— Вы сердитесь на Мег? Ваша мачеха говорила, что вы знаете друг друга уже долгое время.

— Мы вместе учились в Оксфорде. — Она взглянула на доктора. — Нет, я вовсе не сержусь на нее. Но это происходит, наверное, от того, что мне пока все равно трудно поверить в случившееся. Остается только поверить Бетти на слово.

— А вы ей не верите?

— Не всегда, но это вовсе не указывает на комплекс Электры. Она единственная мать, которую я знала, поэтому мы с ней прекрасно ладим.

Доктор удивленно приподнял бровь.

— А чем вы занимались в Оксфорде? Классической литературой?

Она кивнула:

— И могу вас заверить, что это была пустая трата времени. Особенно для человека, который потом посвящает себя искусству фотографии. Я неплохо разгадываю кроссворды и могу определить происхождение слова. В остальном же на меня только зря тратили силы и старания.

— Что же получается? — Доктор в задумчивости почесал бородку. — У вас появился своего рода защитный механизм против тех, кто считает вас чересчур привилегированной особой?

— Просто привычка, — отмахнулась она. — Между прочим, только отец находит мои познания впечатляющими. Остальные их, как правило, не замечают.

— Понятно.

В этом она сильно сомневалась. Гордость Адама своей единственной дочерью граничила с безрассудством. Впрочем, что и в какой степени было известно этому доктору? Встречался ли он с Адамом? Осознал ли он его тиранию, смог ли оценить те условия, в которых приходилось жить обитателям Хеллингдон-Холла?

— Послушайте, — вдруг резко произнесла она. — Давайте сделаем это еще проще. Я вам помогу. Буду сама себе задавать вопросы и отвечать на них. Я уже привыкла к таким процедурам. Итак, сколько лет вам было, когда умерла ваша мать? Два года. А сколько к тому времени, как Адам женился во второй раз? Семь. Вас раздражала ваша мачеха? Понятия не имею, я была очень маленькая, чтобы обращать внимание на такие вещи. А вы ее раздражали? Не знаю, я тогда еще не понимала, что такое раздражение. У вас есть братья или сестры? У Бетти от Адама есть два сына. Это мои братья Майлс и Фергус. Какие у вас с ними отношения? Нормальные, как у братьев и сестры. Сколько им лет? Двадцать шесть и двадцать четыре. Они женаты? Нет, пока что живут с родителями. Вы любите своего отца? Да. А он вас? Да.

Протероу разразился таким искренним смехом, что невольно бы вызвал улыбку у каждого, кто услышал бы его сейчас.

— Господи! А что же вы сделаете, если вас попросить выступить «на бис»? Откусите голову у психиатра? Я ведь пришел сюда просто так, чтобы убедиться, что вам здесь нравится и нет никаких жалоб. Мне очень хочется, чтобы вы остались с нами до полного выздоровления.

Она снова закурила. Итак, он ничего не знает.

— Я уверена, что никаких жалоб и пожеланий у меня не возникнет. Адам не стал бы платить по четыреста фунтов в день, если бы сначала лично не убедился, что условия здесь идеальные.

— Но ведь об этом судить вам, а не вашему отцу, — напомнил доктор.

Она искоса взглянула на него.

— На вашем месте я не стала бы акцентировать на этом внимание. Между прочим, Адам весьма деятельный человек. Не думаете же вы, что он заработал свои миллионы, просто сидя на месте.

Протероу неопределенно пожал плечами.

— Я уверен, что он очень близко к сердцу принимает все, что связано с вами.

Она выпустила в воздух тоненькое колечко дыма.

— Покажите мне его сердце, доктор Протероу, и тогда, возможно, я вам поверю.

Глава четвертая

Среда, 22 июня.

Солсбери, Лэнсинг-роуд, 53.

8 часов вечера.

Молодой человек не торопился вставать. Он распластался на кровати, поверх смятых простыней, пресыщенный и удовлетворенный, и наблюдал, как женщина одевается перед зеркалом. Ее отражение бросало на него усталые взгляды. Несмотря на его деликатные манеры, бесконечные «пожалуйста» и «спасибо», она прекрасно сознавала, с кем имеет дело, и это пугало ее. На своем коротком веку ей приходилось общаться с самыми разными мужчинами. Наверное, она перепробовала все типы представителей мужского пола, или почти все. Но этот экземпляр был явно сумасшедшим.

— Теперь тебе придется уйти, — произнесла она, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения. — Через минуту ко мне должен заявиться еще один клиент.