Темная богиня - [62]

Дорогая Катарина, как ни странно, слепец утверждает, что оборотню сложнее усмирить своего зверя в полнолуние, будто сама луна имеет власть над Урбат. Мне думается, что есть способ найти управу на этих тварей. Возможно, если оборотень будет носить кусочек луны при себе, такой амулет поможет ему совладать с пагубным действием самого светила и справиться с волком, сохранив притом чудесную силу. Сим методом руководствовались еще древние греки, леча подобное подобным.

Я не раз слышал о пылающих камнях, которые падали с небес. Что, если это осколки луны? Если бы мне удалось раздобыть такой камень и сделать из него оберег, возможно, это помогло бы Псам Смерти заново обрести утраченное благословение.

Впрочем, амулет не принесет Урбат избавления — он лишь позволит им держать зверя на привязи. Боюсь, что души оборотней обречены на гибель и после смерти отправятся в бездны преисподней, к демонам темного князя, если прежде не избавить их от волка.

Я забыла об усталости. Раньше я даже не задумывалась, что случится с Дэниелом, если он умрет. Неужели ему действительно суждено попасть в ад на веки вечные? Тогда ясно, почему он так стремится найти целебное средство. Одно дело жить с чудищем внутри, совсем другое — быть проклятым до конца времен.

Я принялась листать книгу дальше.

Лишь зубы или руки иного демона обладают достаточной силой, чтобы нанести Урбат смертельный удар. Извести оборотня также можно, пронзив его сердце серебряным предметом. Существует поверье, что серебро ядовито для этих тварей.

Мне стало не по себе от мыслей о смерти, и я перешла к следующему письму.

Дорогая Катарина,

я хочу совершить вылазку в лес. Слепой обещает найти провожатых, которые покажут мне место, откуда я мог бы незаметно наблюдать за стаей Урбат. Их услуги обойдутся в двадцать марок — все, что у меня есть.

Отец Мигель говорит, что ветер переменился в нашу пользу. Он уверен, что завтра нашим войскам удастся вплотную подойти к городским стенам. Я вижу лишь одно преимущество в удачном исходе осады — возможно, в великой библиотеке отыщутся древние тексты, посвященные тайне Урбат. В этом книгохранилище наверняка сокрыты бесценные знания!

В любом случае, я должен выведать как можно больше о Небесных Гончих. Осталось лишь подготовиться к походу в лес. Мой верный Алексий отказывается сопровождать меня, но я постараюсь его переубедить, поскольку нуждаюсь в переводчике. Кажется, он боится Урбат сильнее, чем любой из местных мальчишек. При расспросах он повторяет одни и те же слова: «Волк жаждет смерти любимого существа».

Я выронила книгу на дощатый пол и тут же подняла ее, свесившись с кровати, но из-под обложки вылетело облачко желтоватой бумажной трухи. Только что прочитанная мною страница и несколько соседних листов рассыпались в прах из-за моей небрежности. Но чувство вины за порчу книги не могло сравниться с открытием, которое жгло меня изнутри.

Волк жаждет смерти любимого существа.

Но любит ли меня Дэниел? Он говорил, что я особенная, что я много сделала для него, вскользь упомянул, что скучал по мне, но не сказал ни слова о любви.

Зато он поцеловал меня, как не целовал никто прежде, заставив меня признаться в своих чувствах.

И все же я не могла забыть, как Дэниел задрожал и как вспыхнули его глаза, когда я открылась ему. На пару мгновений лишившись амулета, он страшно испугался. Значит ли это, что мне угрожала опасность? Волк хотел убить меня? Без лунного камня я была бы уже мертва? Или он и меня превратил бы в монстра?

Я отложила книгу. Хватит с меня загадок и откровений.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ БЕЗНАДЕЖНЫЙ

Прятки.

Избавиться от Дэниела оказалось не проще, чем убежать от собственной тени.

В пятницу он вошел в магазин для художников, когда я выбирала новый набор пастели вместо того, который разбила перед Днем благодарения. Я подождала, пока он расплатится и уйдет, и только потом отнесла коробку с карандашами на кассу. Но не успела я достать кошелек, как девица за прилавком сообщила, что мой «смазливый дружок» уже заплатил за пастель.

— А если я передумала?

Она равнодушно пожала плечами, энергично жуя резинку.

Я оставила коробку на прилавке.

— Вы уверены? — крикнула она мне вслед.

— Можете взять их себе.

В субботу Дэниел появился в приходе, он чинил сломанную скамейку, когда я принесла отцу распечатанные объявления из копировального центра. Оставив стопку листков на папином столе, я выскользнула с черного хода, который вел в проулок между школой и приходским домом.

Воскресным утром во время отцовской проповеди я заметила, что Дэниел следит за мной с балкона. К понедельнику я сделала вывод, что рискую встретить его, куда бы ни направлялась.

В тот же день папа послал меня к мистеру Дею со списком продуктов. Настала его очередь готовить ужин, потому что мама работала в клинике. Со Дня благодарения она старалась почаще брать вечерние смены, чтобы не отдавать Джеймса в ясли.

Я свернула к полке с консервами и буквально врезалась в Дэниела, склонившегося над банками с горошком. Выпрямившись, он повернулся ко мне. На нем был рабочий передник, в руке он держал нож, которым, видимо, вскрывал упаковки. На лезвии виднелись пятна крови. Дэниел поморщился, и я заметила длинный порез на тыльной стороне его левой руки.