Темная богиня - [40]

Наверху.

Моим первым побуждением было все немедленно рассказать отцу, но потом я вспомнила, что они с мамой уже заходили в кабинет, когда искали Джеймса. Неужели он не заметил, какой здесь царит беспорядок? Однако именно папа заверил шерифа, что ничего особенного не произошло, и убедил его вернуться в участок. Быть может, он хотел уберечь маму от полицейского допроса, если это и вправду ее рук дело? Только не хватало, чтобы помощник шерифа перевернул весь дом вверх дном, роясь в наших личных вещах. Это было бы слишком тяжелым испытанием для маминого невроза.

Кому понадобился нож? И знает ли о пропаже отец? Я не говорила ему, куда перепрятала футляр.

— Грейс! — крикнула сверху Черити. — Давай скорее.

Закрыв за собой дверь кабинета, я помчалась в ванную и вручила одеяльце маме.

— Дияло! — возликовал Джеймс и привстал на ноги. Вода, пузырясь, стекала по его тельцу.

— Наконец-то, — сказала Черити и вытащила братца из ванны, потом закутала его в полотенце и передала маме.

Джеймс радостно уткнулся в свое одеяло лицом. Мама крепко прижала его к себе.

Я решила пока не упоминать о кабинете, чтобы случайно ее не расстроить. Лучше спрошу обо всем у папы.

С кем мне действительно хотелось поговорить, так это с Дэниелом. Что ему известно? Чего он так боится? И связано ли это с его необычными способностями?

— Ванная в твоем распоряжении, — сказала мне мама. — Приведи себя в порядок, прежде чем займешься другими делами. — Она неодобрительно покачала головой, глядя на мои брюки и джемпер, густо заляпанные грязью.

— От тебя пахнет бездомной псиной, — сморщила нос Черити.

— Чёлт! — весело пролепетал Джеймс.

— Что такое он говорит? — подозрительно спросила мама.

— Понятия не имею, — соврала я и замахала руками, выгоняя всех из ванной.

Оставшись в одиночестве, я торопливо приняла душ, стараясь не намочить забинтованную руку.

А вдруг я не успею встретиться с Дэниелом, пока он помогает папе?

Я завернулась в полотенце и протерла запотевшее окно ванной комнаты. Оно выходило как раз на тот участок забора, где зияла узкая брешь. Больше мне ничего не удавалось разглядеть сквозь мутное стекло. Тогда я выключила свет и на этот раз увидела коленопреклоненный силуэт рядом с увядшими розовыми кустами. Это был отец. Кажется, он молился. «Наверное, он благодарит небеса за то, что Джеймс вернулся к нам живым и здоровым», — решила я. Но тут отец принялся исступленно раскачиваться взад и вперед, потом закрыл лицо руками. Его плечи судорожно вздрагивали.

Я схватила свой купальный халат. Папе нужна моя помощь! Но вдруг из густой тени выступил еще один человек. Он опустился на колени рядом с отцом и после секундного колебания обнял его за плечи худыми длинными руками. Отпрянув от окна, я невольно заморгала, и окно вновь заволокло паром.

Туго подвязав махровый халат, я понеслась вниз по лестнице и тут же налетела прямо на маму.

— Куда это вы собрались в таком виде, юная леди? — насмешливо спросила она, смерив взглядом мой наряд, и кивнула в сторону гостиной, где Дон рассказывал Черити о своем дедушке. — Еще не все гости ушли.

— Но ведь папа… — начала я и умолкла, заметив, что на мамином лице мелькнула досада. Я сразу вспомнила, сколько яда она вылила на отца, когда тот признался, что винит себя в смерти Мэри-Энн. Пожалуй, это не то, что нужно ему сейчас.

— Просто у меня есть одно очень срочное дело.

— Тогда переоденься во что-нибудь приличное.

Тихо ругаясь себе под нос, я пошагала вверх по лестнице.

— Кстати, ты положила грязную одежду в стиральную машину или бросила ее на полу в ванной комнате?

— Потом я все уберу. Мне надо…

— Тебе надо переодеться и отнести испачканные вещи в стирку, пока ты их окончательно не загубила. Деньги, знаешь ли, с неба не падают.

— Но…

— Прямо сейчас. — Мама одарила меня таким взглядом, будто догадывалась, что я затеваю какое-нибудь безобразие.

— Ладно.

Я потащилась наверх, в свою комнату. Ноги отчаянно горели и ныли — пробежка по лесу не прошла даром. Второпях я надела первое, что попалось под руку: футболку с длинным рукавом и заляпанный краской комбинезон — предмет особой маминой ненависти, потом забрала из ванной грязную одежду и похромала вниз.

Во мне кипела злость на маму — по ее милости я, возможно, лишилась шанса поговорить с Дэниелом и отцом. От гневных мыслей меня отвлекли приглушенные возгласы, которые доносились из комнаты Джуда. Я узнала мрачный голос брата и возбужденную скороговорку Эйприл; от волнения она всегда повизгивала, как кокер-спаниель. Прижав охапку грязного белья к груди, я медленно подошла к двери.

— Это нечестно! — донесся до меня голос Джуда.

— Почему? — спросила Эйприл.

— Ты не понимаешь. Они тоже никак не поймут, — Джуд сбавил тон. — Неужели они не видят, что он за птица?

Эйприл что-то сказала, но я не разобрала ни слова.

— Это дико. Он мерзавец, порочный до мозга костей, — горько продолжал Джуд, — и я, отличный парень, который готов на все ради семьи. Я провожу с ними каждый божий день, а потом является он, и пару часов спустя все уже верят ему, а не мне. Папа и Грейс считают его героем. — Его голос дрогнул. — Как может отец доверять ему после всего, что он сделал?