Теломерон. Таблетки от бессмертия - [38]

Никита оглянулся. Лу стояла на прежнем месте и не шевелилась. В ее висок упиралось дуло винтовки. Один из силовиков сунул ей в руку небольшой продолговатый предмет. Лу не хотела брать, но ее заставили.

— Ник, если ты не пойдешь за мной, ей прикажут активировать вирус, — спокойно сказала Валя. — Ты знаешь про вирус? Она наверняка рассказала. Ты ведь не хочешь, чтобы она убила тебя собственными руками?

— Я отказываюсь, — выкрикнула Лу.

— О, кажется, кто-то готов пожертвовать собой…

— Валя, ты счастлива? — вдруг спросил Ник.

— Что?!

— Ответь! — отчаянно крикнул он, так что эхо пронеслось по всей башне.

— Ну, конечно! Мы станем таймерами, — она шагнула к нему. — Мы будем счастливы вместе.

— Счастье бывает только в настоящем… — Никита опустил руку с баллончиком и, прежде чем Валя успела что-либо сделать, перевалился через парапет и полетел вниз.

Эпилог

С ней обращались вполне сносно. Ее обыскали и, изъяв все личные вещи, оставили одну в абсолютно пустом помещении. Пришлось улечься на пол. Она отупела от боли. Один или два раза теряла сознание. Пытка продолжалась несколько часов, а, может, ей только так чудилось. Потом в сопровождении охраны явился доктор. Он осмотрел ее, сменил перевязку и сделал пару уколов. Физические страдания быстро отступили, и стало еще больнее.

Она силилась, но не могла до конца поверить и принять, что его вдруг не стало. С высоты более пятидесяти этажей, как скверна на солнце, темнело пятно, и этим пятном был Никита.

Ей казалось, она щадила его, не раскрывая тайны о Вале. А вышло наоборот. Что бы он сделал, узнав раньше и при других обстоятельствах? Впал в отчаяние или все же рассердился? Проклял и забыл? Поторопился найти замену?.. Гадать теперь бессмысленно. Был и нет его. Не отмотаешь назад, не введешь команду «отмена».

Конечно, Валя просто обязана была появиться в конце, вот только Лу не ожидала, что конец окажется настолько близко. Еще несколько дней назад, в той, прежней, жизни Лу отлично понимала Валю — эксперимент, цели, задачи, общее благо, личная выгода…. Действия Вали казались ожидаемыми, логичными, правомерными. Альтернатива же казалось ничтожной и глупой, Лу альтернативы не видела. Делая выбор в пользу себя, Валя не колебалась, как не колебалась в свое время Лу. Она нарочно подражала Вале, чтобы понравиться Никите, войти в доверие. Она так органично и с легкостью вошла в роль только потому, что особо стараться не приходилось. «Ты и Валька — одно лицо» — Никита быстро разглядел их общую гнилую сущность. Валя безусловно получит все заработанные предательством бонусы. Лу только надеялась, что приобретенную такой ценой вечность она потратит на сожаления о содеянном. Ведь в первую очередь Валя предала себя. Ее разоблачение разрушило последнюю надежду Никиты в то, что он сможет хоть что-то изменить. Они, Валя и Лу, вместе выбила почву у него из-под ног, опрокинули в бездну. Их обоюдное предательство обесценило все, и Никита не смог жить дальше.

То ли Лу прозрела, то ли, напротив, была ослеплена? Ослеплена им. Он был настоящим. Лу таких не встречала. Она забыла о себе и с легкостью пожертвовала бы собой, пошла бы за ним снова и снова, будь у них еще один шанс.

Любовь — глупое, нелепое, нелогичное чувство. Конечно, она его не любила. Жизнь научила, что по-настоящему можно любить только себя. Почему же тогда так больно? Что он такого сделал, чтобы заслужить ее боль? Ее саму никто никогда не любил. Даже мать ненавидела, а ведь они когда-то были частью друг друга. И зачем только Лу опять о ней вспомнила? Каждый раз, как случалось что-то очень плохое, лицо матери — мясистое с двойным подбородком и кривой насмешливой улыбкой, вставало перед глазами. Этот призрак всегда напоминал, что она одинока, и в этом перенаселенном мире не найдется ни одного человека, могущего стать по-настоящему близким. Но теперь Лу казалось, что призрак матери ошибался. У нее с Никитой был шанс, иначе она не решилась бы идти за ним до конца, никогда не отказалась бы от обещанного блага. Нет, она его не любила, но могла бы…

Впервые за многие годы она почувствовала, что больше ничего не боится и ничего не ждет.

……

Лу усадили в служебный автокар и доставили в резиденцию Мариуса, где он обычно принимал ее. Член совета занимал огромный пентхаус на восьмидесятом этаже в районе Элиты. Пара силовиков, придерживая за локти, ввели Лу в знакомый, скудно обставленный кабинет в бледно-синих тонах. Высокие окна в пол были завешаны полупрозрачными серыми шторами, создавая мягкий полумрак.

— А, Лукреция, я вас ждал, — Мариус, как всегда, встречал ее в полулежащем положении. Лу никогда не видела, чтобы он вставал. Черный шар покоился у него на коленях. По-видимому, в реальность он выходил лишь изредка.

Мариус велел усадить Лу напротив себя и, к ее удивлению, отпустил охрану.

— Хотите что-нибудь спросить? — поинтересовался он.

Лу молча смотрела в сторону.

— А я все-таки должен кое-что объяснить, — Мариус прочистил горло и сел. Лу невольно поймала его взгляд. — Я очень старый, Лукреция, очень… — сказал он устало, — Один из первых таймеров, а, может быть, даже самый первый. Уже не помню, представьте себе.