Теломерон. Таблетки от бессмертия - [33]

— Я эта, че хател-та… — начал он, как всегда, неуверенно. — Ты всем расскажи, — Ник непонимающе уставился на него. — Щто ты гаваришь — важна. Эта нужна всем знат. Эти, как их? — Рамиль нахмурился от напряжения, пытаясь вспомнить, — Истествиники! — Выпалил он наконец. — Им расскажи!

— Нет! — взвизгнула Лу, — нельзя этого делать?

— Почему? — сразу насторожился Ник.

— Нельзя и все! Нам нужно уехать в другой округ — чем южнее, тем лучше. Там не так много людей. Залечь на дно. Возможно, нас потеряют из виду.

— Ты еще что-то скрываешь? — Ник сканировал Лу взглядом, пытаясь уловить признаки фальши в ее словах и поведении. Она была взволнована, руки вздрагивали, щеки опять пошли красными пятнами.

— Ничего я не скрываю! — упорствовала она, — Ведь это очевидно, нас просто ликвидируют. И тебя и меня…

— А, ты за шкуру свою трясёшься?

— Если мы умрем, ничего не останется. Ничего! Хотеть жить — нормально! У меня даже не будет шанса хоть что-то исправить.

— Каждое твое слово — ложь, — спокойно сказал Никита. — Но мне плевать. Я исполню задуманное, чего бы это не стоило. В жизни каждого человека должен быть смысл. Я видел свое предназначение совсем в другом, но такие, как ты…

— Тебе не дадут и рта раскрыть! — перебила Лу. — Они активируют вирус, и ты погибнешь за считанные секунды!

— О чем ты?

Она закрыла ладонями лицо и несколько секунд молчала, потом выдохнула:

— Прости, — сказала она тихо. — У тебя в крови нано-вирус на дистанционном управлении. Все знали, что в какой-то момент подопытный выйдет из-под контроля, и его придется ликвидировать. Такой эксперимент — потенциальная угроза для системы. В целях безопасности… Это я…

— Что?

— Вместе с паралитическим препаратом впрыснула тебе в кровь вирус.

— Ай, собака! — выругался Рамиль, отошел в сторону, достал свой блокнот и принялся нервно чиркать в нем.

— То есть в любой момент я — труп?

— Прости…

— Хватит извиняться! — заорал Никита. — Отвечай на вопросы. Они могут отключить меня в любой момент?

— Да, практически. Дальность действия дистанционного управления десять километров.

— То есть, нас тупо травят, а мы бежим?

— Да, но в какой-то момент все закончится, и только им решать, когда.

Ник сорвал с головы шапку и смял ее в кулаке.

— Им ведь известно, что мы здесь? — спросил он.

— Соцнадзоровец наверняка узнал меня, — Лу опустила взгляд, — но, кажется, они решили, что эксперимент можно продолжить.

— Черт! Ты ведь понимаешь, как мы его подставили? — Ник мотнул головой в сторону Рамиля.

Тот сидел прямо, плотно сжав колени, на своей лавке-жёрдочке. Он больше не писал в блокноте.

— Ухадите сищас, — сказал Рамиль. — Вы минэ угражали, заставили памагат — я так скажу. Я маленки щилавек, испугался. Вы уйдете, я сразу саабщу в соцнадзор, — Рамиль посмотрел на Никиту. — Расскажи всем, щто на самом делэ праисходит. Пуст люди знают.

Никита кивнул:

— Мы уходим.

— Я вас вывиду, — Рамиль поднялся.

Глава 20

И опять потянулась череда тускло освещенных коридоров и лестниц, ведущих все ниже и ниже. Опираясь на плечи Никиты и Рамиля, Лу неловко прыгала на одной ноге. Она заглотила еще несколько таблеток, но выглядела все такой же бледной и казалась еще более ослабевшей. Никита то и дело бросал быстрые взгляды на ее осунувшееся лицо, беспомощно осознавая, что жалость к ней перевешивает ненависть. Он наверняка разобрался бы в своих чувствах, логически систематизировал факты, будь у него время, но именно этого и не доставало. Все перемешалось и спуталось. Он был уверен, Лу известно еще что-то важное. Но хотелось ли ему об этом знать? Еще одна причина ненавидеть. Вот только кого? Очевидно, Лу — всего лишь винтик в огромной системе, верхушкой которой был Совет Объединенных Наций. Кого конкретно винить? Кто замешан в том, что над ним, а возможно и еще кем-то из смертных, проводят бесчеловечные эксперименты, идущие в разрез с официальной идеологией целой планеты? Он верил им — вождям, как до него верили миллионы таких же, как он, идиотов. Наверно и она, Лу, верила и тоже обманулась. Стоит ли ненавидеть ее за это? Она сказала, что теперь знает, на чьей стороне. А на чьей стороне он сам? Наверное, на стороне правды… Но в чем, собственно, правда? Ведь он ничего не знает, кроме того, что его пытаются убить.

— Щерный ход и сразу на улица, — предупредил Рамиль. — Ана сможет сама идти? — он оценивающе посмотрел на Лу.

— Справлюсь, — твердо ответила та. Ник почувствовал, как напряглись ее руки.

— Ну все, ухадите, — Рамиль открыл тяжелую дверь, пропуская Лу и Никиту на маленький неосвященный пятачок площади между высотками.

На улице никого. Комендантский час еще не закончился.

— Спасибо, — коротко бросил Ник, вцепился обеими руками в сухую ладонь Рамиля и крепко пожал ее. — Ты — настоящий человек, каких теперь мало.

Тот молча кивнул. Потом вдруг резко дернул головой и повалился назад, увлекая Никиту за собой.

Лу закричала и, прихрамывая, бросилась в темную подворотню.

В первые секунды Никита не понял, что случилось. В лице Рамиля почти не изменилось, лишь зрачки неестественно замерли и взгляд стал осовелым. По его телу пробежала крупная судорога, весь он разом напрягся и вмиг ослаб. Ник попытался приподнять Рамиля за плечи и только тогда увидел вырванный клок волос на макушке и рану, из которой черными струйками хлынула кровь, заливая лоб и глаза. Никита мягко опустил тело на землю. Он поднялся на ноги и медленно обернулся, всматриваясь в тонированные окна высоток вокруг. Должно быть, где-то там притаился стрелок, который теперь зачем-то выжидает. Никита шагнул к центру площади.