Телохранители - [31]

О том, что первое упражнение, которое он начал отрабатывать, заключалось в запрыгивании мне на плечи, можно было и не упоминать. Учитывая, что какими бы то ни было диетами котяра отнюдь не злоупотреблял, а мышечную массу активно наращивал, такие прыжки стали очередным испытанием и для меня. Когда сам весишь под два центнера, и тебе на плечи неожиданно обрушивается еще два с лишним пуда упругой массы, обладающей неслабой инерцией, иногда трудно даже просто устоять на ногах.

Код вызова был зеленым, что позволяло не особенно торопиться с прибытием, но праздное существование нам с напарником уже начало приедаться, и в Управление мы отправились в тот же день. Сборы были недолгими. Я переоделся, а Иннокентий слегка помылся. Вещей брать с собой не стали. Две тысячи километров были преодолены по баллистической траектории менее чем за 15 минут. Оставив флаер на площадке у входа в неприметное здание, расположенное у подножия одного из отрогов Уральского хребта, мы зашли в помещение. На контрольно-пропускном пункте нас встретил молодой улыбчивый парень, двигавшийся с грацией леопарда. Поздоровавшись, он уточнил, что пропуск на меня заказан, и вежливо попросил заглянуть в соседнюю комнату для выполнения нескольких чисто формальных идентификационных процедур.

Я кисло улыбнулся в ответ, и мы проследовали на идентификацию. «Формальные» процедуры, описывать которые я по вполне понятным соображениям не стану, заняли больше времени, чем мы добирались из Карелии. Зато потом, когда мне на грудь, а Иннокентию на шею повесили небольшие пластиковые бирочки с фотографией и красной диагональной полосой, нас уже нигде не задерживали. Сначала мы спустились на лифте на несколько десятков метров вниз. Потом, вместе с сопровождающим, проехали несколько километров на маленькой вагонетке, двигающейся с огромной скоростью по толстому монорельсу. Дальше — новый сопровождающий и спуск на скоростном лифте по меньшей мере на двухкилометровую глубину. Еще один небольшой коридор, отъезжающая в сторону защитная дверь метровой толщины, и мы входим в просторный кабинет. Немолодой подтянутый человек упруго поднимается из-за стола и идет нам навстречу. Строгий цивильный костюм сидит на нем как влитой. На первый взгляд ему никто не даст больше шестидесяти. На самом деле — уже давно хорошо за восемьдесят. Его волевое, чисто выбритое лицо с почти черными пронзительными глазами, над которым ерошится короткий ежик седых волос, мне знакомо. Это генерал-лейтенант Кузнецов.

Ранее я знал его как первого заместителя начальника разведуправления ВКС, и, похоже, что с тех пор ничего не изменилось. Да и не могло измениться. Начальники разведупра ВКС приходят и уходят. Это публичные люди. Они присутствуют на совещаниях, проводят официальные встречи, их показывают в выпусках новостей. Только вот всей полнотой реальной власти они не обладают. И информацией владеют только частичной, сильно урезанной. А все основные рычаги управления на самом деле находятся в руках Николая Степановича Кузнецова.

— Ну, здравствуй, Сергей, — улыбается мне генерал-лейтенант, протягивая руку. — Знакомь меня со своим напарником. Наслышан я о его подвигах.

Иннокентий невозмутимо подает лапу и смотрит в глаза Кузнецова как равный. Некоторое время они буравят друг друга взглядами. Генерал первым отводит взгляд и заразительно смеется.

— Да уж, меня предупреждали, но я не ожидал, что воздействие может быть настолько сильным. Я ведь абсолютно не гипнабелен.

— А Иннокентий и не владеет гипнозом. Он активный эмпат. Транслирует не мысли, а эмоции. При этом может инстинктивно, практически не прилагая усилий, блокировать чужие эмоции. Мне это не под силу, а он умеет защищать не только себя, но и меня заодно.

— Поразительно. Ну что же мы стоим? Присаживайтесь, — Кузнецов указал на два кресла, стоящие у кофейного столика в углу кабинета.

— А вам, Иннокентий, я могу предложить вот эту площадку, — кивнул он в сторону декоративной полки, установленной над кофейным автоматом.

Кот величественно кивнул и сиганул на полку прямо с моего плеча, пролетев по воздуху более двух метров. Мягко оттормозился в миллиметре от хрустальной вазы, аккуратно отодвинул ее лапой к стене и невозмутимо улегся, свесив вниз голову и правую лапу.

— Чай, кофе, молоко? — поинтересовался Кузнецов.

— Кофе. И молоко для Иннокентия.

Расставив на столе чашечки и подав блюдце с молоком Иннокентию, генерал-лейтенант перешел к делу:

— Ну, Сергей, рассказывай: полностью ли восстановился, какие мысли о возвращении на службу?

— Восстановился пока не полностью, процентов восемьдесят от старых кондиций. Но улучшения идут быстро. Начал тренироваться при двукратной тяжести. Реакцию уже почти восстановил. И с головой намного лучше. Так что, если надо, готов вернуться на службу.

— Нет, этого нам пока как раз и не нужно. Более того, сейчас вы нужны нам именно в своем нынешнем статусе. Есть желание поработать?

— Николай Степанович, неужели вы сомневаетесь?

— Не сомневаюсь. Поэтому операция уже спланирована с твоим участием. А точнее, вы нам нужны оба, в качестве сработавшейся пары. У Иннокентия нет возражений?