Телохранитель - [2]
— А в Афганистане и в Китае мы пытались устроить мировую революцию. По приказу товарища Сталина.
— Вот только не надо, гражданин Примаков, всуе упоминать имя товарища Сталина! — резко осадил его Березкин. — И еще раз настоятельно повторяю, что вы отныне ни ему, ни мне, никакому другому честному большевику-ленинцу не товарищ. Усвойте это.
Примаков совсем сник и какое-то время сидел на стуле в состоянии полной прострации, повторяя тихо себе под нос:
— Что же это?.. Как же это?..
Его бормотание прервал следователь.
— И что, устроили?
— Что устроили? — недоуменно переспросил комкор.
— Ну, эту самую мировую революцию? — съехидничал Березкин и тут же стукнул кулаком по столу. — Перестаньте отвечать вопросом на вопрос. Вы находитесь не у себя в «черте оседлости» под Черниговом.
Вновь наступило молчание.
— Ну, ладно, — продолжил Березкин, глядя в упор на допрашиваемого. — Все это лирика. Отложим пока разговор о вас. Расскажите, арестованный Примаков, о ваших связях с руководителями военной структуры правотроцкистского центра, да поживее. Нас интересуют Геккер, Горбачев, Кутяков и вся остальная жидолатышская и жидобессарабская сволочь, разлагающая нашу армию изнутри. Я надеюсь, вы знаете, о ком идет речь?
Примаков понурил голову и робко произнес:
— По-моему, люди, которых вы только что назвали, искренне преданны нашей партии.
— Нам лучше знать, преданны они или нет! Отвечайте по существу.
Тут Примаков вдруг вспомнил, что он все-таки атаман Червонного украинского казачества и в свое время при упоминании его имени трепетали «красновцы» и «пилсудчики», и он сказал, как отрезал:
— Не буду.
— Что?! Что значит — не буду?! — Березкин побагровел.
— То и значит, что не буду, — не дрогнув, повторил Примаков.
— Гражданин Примаков… — следователь не договорил.
— Я тебе не гражданин, щучий сын, а комкор Примаков! — твердо ответил он.
Березкин обливался потом. Достав из кармана носовой платок, он стал вытирать лицо, мясистый подбородок, шею, после чего зло изрек:
— Сейчас мы посмотрим, какой ты комкор! — и позвал: — Петухов! Рындин!
Дверь следовательского кабинета открылась, и в нее вошли два крепких хлопца.
Избитый в кровь, с отбитыми внутренностями и раздавленными коваными сапогами гениталиями, комкор Примаков лежал на грязном, заплеванном, впитавшем в себя человеческие испражнения полу, тупо уставившись в одну точку — закрытое окошечко тяжелой металлической двери, в щель которого пробивалась из коридора тонкая полоска тусклого света. В голову лезли черные мысли. Хотелось покончить с мучениями раз и навсегда. Когда он подумал, что надо перекусить себе вены на руках, было уже поздно — передних зубов не было.
Вот уже месяц его подвергали нечеловеческим пыткам, и на исстрадавшемся теле не осталось живого места. На допросы водили под руки, сажали на стул, но после нескольких вопросов, когда он еще хоть как-то мог проявлять упрямство и неуступчивость и отвечать своим мучителям «нет», опрокидывали на пол и долго пинали, стараясь угодить в правое подреберье или пах.
Но куда невыносимее казались ему муки моральные. Он еще мог терпеть, когда его будили по ночам и волокли на допрос в кабинет Березкина, к которому за последнюю неделю присоединилось еще трое — Вильсен, красный латышский стрелок, стоявший в 1917 году у истоков создания Всероссийской чрезвычайной комиссии, с которым Примакова, как он сам считал до этой встречи здесь, связывала искренняя дружба. Жена Вильсена Аглая была когда-то лучшей подругой первой жены комкора Оксаны Коцюбинской, дочери классика украинской литературы и сестры известного большевика-революционера, умершей при родах в 1920-м. Именно тогда, после ее смерти, гласит народная молва, командующий 1-м корпусом Червонного казачества полностью утратил интерес к жизни, зато приобрел славу бесстрашного рубаки, ищущего смерти в бою, при появлении которого в гуще сражения все враги шарахались в разные стороны, боясь его отваги и кровожадности. Двое других участников допроса были Примакову незнакомы. Во всяком случае, их фамилии — Слепцов и Магнер — ни о чем ему не говорили.
Так вот, было во стократ хуже, когда ночью — а это происходило всякий раз, если не было поздних вызовов к Березкину, — окошечко камеры открывалось, и сквозь тяжкую смутную дрему теряющий рассудок Примаков слышал голос Петухова или Рындина, позже к ним примкнул земляк комкора Каравайчук, из-под Чернигова.
— Вставая, жидяра, жидовий муж! Кончай ночевать! Все, вышло ваше время, иудино семя.
Фраза всеми тремя выкрикивалась одна и та же, и в этом был особый смысл. Мастера пыток и глумления над своими жертвами доводили их до умоисступления однообразием оскорблений. После «словесной артподготовки», как правило, двое казематных вертухаев поднимали третьего так, чтобы причинное место было на уровне смотрового окошечка, и тот справлял в него малую нужду.
А когда у «троицы» было бодрое настроение, то они и вовсе заходили в камеру и пинали комкора Примакова, превратившегося их стараниями в жалкий обрубок, мочились прямо на него, выкрикивая:
— На, жидяра! Получи, жидяра! Пей, жидяра!
Этим животным, недочеловекам было не больше двадцати пяти лет. То есть они еще пешком под стол ходили, когда он собственноручно крошил в капусту белоказаков и белополяков. Однажды Виталий Маркович нашел в себе силы и на злобные вопли вошедших в раж истязателей прохрипел в ответ:
К началу войны в Афганистане пакистанская наркомафия стала крупнейшим региональным производителем героина, и в городе Читраль создается сеть лабораторий по производству высококачественного наркотика. Инфраструктура наркобизнеса заложена на стыке Афганистана и Пакистана, а новый маршрут ориентирован на административные центры Урала, Поволжья, Сибири и Дальнего Востока. Разведчики ГРУ разработали операцию по установлению контроля над перевалочной базой, и армейские бригады и батальоны насмерть встали на пути убийственного наркотрафика…
Конец бессмысленной войны в Афганистане. Дедовщина и коррупция в армии. Высокие военные чины заняты наркобизнесом. Идет жестокая грызня между КГБ и ГРУ.Но есть они — «красные дьяволы», элита спецназа, — появления которых смертельно боятся афганские моджахеды.Профессионализм и неподкупность, верность долгу и армейской дружбе, патриотизм кажутся анахронизмами на фоне тотального разложения общества. Нужны ли они в современной России? Главный герой ищет свой ответ на этот вопрос...
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.