Телохранитель ее величества: Точка невозврата - [3]

— Привет!

Я не сразу, но узнал ее. «Сеньор, где здесь магазин со снарягой?». Это она шла тогда мне навстречу, это из-за ее недвусмысленной улыбочки я чуть не извелся перед встречей с наемным убийцей. Так вот оно что! Все резко встало на свои места. Особенно то, почему я оказался именно здесь.

— Привет… — потухшим голосом выдавил я и тяжко вздохнул.

— Что так грустно? — еще шире расплылась она в улыбке, догадываясь, что творится у меня на душе.

— А тебе б было весело, если б ты случайно узнала, что все ключевые моменты твоей жизни последнего времени тебя активно вела некая могущественная организация? А некоторые даже специально подстраивала?

Она беззаботно пожала плечами — ее такие сложности заботили мало.

— Мы спасли тебя тогда. Если бы не мы, он бы тебя грохнул. Что тут не так?

— Но если бы не вы, не одна из вас, меня бы вообще не заказали!

Она вновь пожала плечами — в такие дебри, видать, залезать не привыкла. Я тут же сравнил ее с винтовкой, красивой быстрой скорострельной винтовкой, способной поразить любую цель, но полностью зависящей от воли стреляющего. Прикажут стрелять туда — выстрелит туда. Прикажут сюда — выстрелит сюда. И моральные аспекты, а тем более глубокие подтексты приказов ей до фонаря кабины истребителя. Завидую таким людям!

— Меня зовут Кассандра, — девчонка подошла и протянула руку. — Я комвзвода «чертовой дюжины». Добро пожаловать!

И вновь улыбка. На такое простодушие я не мог не ответить. Пришлось отправить в космос все свои негативные мысли по отношению к некоторым местным офицерам. Служить бок о бок придется с нею, с этой «винтовкой», и такие персонажи, как Катарина, Мишель или сеньора Гарсия находятся над ними, как небо над землей.

— Хуан. — Я пожал протянутую руку. — Просто Хуан.

— Слушай, — осенило вдруг меня. — Огонек, Кассандра… Это, как я понимаю, прозвища?

Вопрос относился к разряду риторических.

— Тогда, получается, мне тоже придется придумывать прозвище? Или у вас их как-то назначают?

Кассандра вздохнула, поставила костыли передо мной и села на соседнюю кровать.

— Вообще-то оперативные позывные. Прозвища у собак. Это так, к слову. И да, их придумывают сами, для этого дается время. Но зачастую к кому-то что-то цепляется, само, и цепляется намертво. В общем, это многогранный процесс, — смутилась она. — Обычно он на откупе у самих девчонок, но иногда их назначают.

— Но у тебя позывной уже есть, — перебила Паула. — Сложился сам, спонтанно. Шансов, что тебе дадут другое, почти нет.

Я застыл с отвиснутой челюстью:

— Прикольно! И что за… позывной такой, если не секрет?

Они с Паулой переглянулись. Я настроился на самое худшее, не представляя, что это может быть.

— Ангелито. Ангелок. Маленький ангел.

Комнату потряс взрыв смеха. Вот это номер! Нет, честно, кому из высших сил ставить свечки? Кому молитвы возносить, благодарственные? Что юмор у них, у этих сил, хотя бы не черный?

Девчонки вновь переглянулись, пытаясь понять мою реакцию — понравилось мне прозвище, или наоборот. Досмеявшись, я успокаивающе кивнул им:

— Все, нормально. Хорошее прозвище. Могло быть и хуже.

Из груди Кассандры вырвался облегченный вздох. Паула-Огонек же ядовито прокомментировала:

— Это точно! Могло быть и хуже! Знаешь, например, какое у нашей Мишель прозвище? Не официальное, а местное, для своих?

Кассандра зыркнула на нее, но та ее проигнорировала.

— Мутант. За белые волосы и кожу. И никакими бумагами и приказами это не исправить — Мутант — она и есть Мутант. Так что тебе, действительно, повезло…

Да, повезло. Позже я повстречал множество действительно оскорбительных и обидных прозвищ, из тех, что со знаком «минус», владелицы которых никуда не могли от них деться до самой смерти. Так что юмор у богов все-таки белый.

— Есть хочешь? — перешла к насущному Кассандра. Своевременный вопрос! Сразу после его озвучивания я вдруг ощутил зверский пятидневный голод. — Пойдем!

Она подскочила ко мне. С ее помощью я поднялся. Она еще раз напомнила о приказе Мишель (фу ты, блин, не отстанет теперь это «Мутант»!) не наступать на поврежденную ногу. Но добавила, что это для моего же блага — в следующий раз мое колено врачам будет не спасти. Примерно месяц мне нельзя давать на него активные нагрузки, а затем медленно увеличивать их, разрабатывать, как это делают спортсмены, постепенно приводя в форму. Паула тоже пыталась помочь, но это было слишком — такого участливого внимания со стороны слабого пола я не перенесу.

— Расскажи вообще, как тут что? — попросил я, когда мы вышли в коридор. Чувствовал я себя преотвратно. Костыли… Это что-то, хочу вам сказать. ТАК беспомощно я себя еще никогда не чувствовал, в особенности в окружении юных прелестных теоретически слабых созданий.

— Что конкретно тебя интересует?

— Ну… Как вообще здесь относятся… К моему появлению. Предстоящему… — я косо бросил взгляд на костыль.

Она заметила иронию, усмехнулась.

— По-разному. Но все в возбуждении. Ну, «зелень» — понятно, они дикие, им от одной только новости, что какого-то мальчика брать хотят, крышу всем снесло. Особенно «пятнашке»… — Многозначительный косой взгляд. — Но более старшие тоже в неадеквате. Хотя им-то чего? Но нет, тоже языки пораспускали, ждут…