Тело в шляпе - [53]

Васе я все-таки позвонила, главным образом для того, чтобы уточнить мотивы убийства Ку-сяшкина. У Васи было три предположения: деловое, семейное и комбинированное. Деловое — все-таки конкуренты, уничтожающие фирму ВИНТ. Семейное — бывшая жена, претендующая на наследство. Комбинированное — сговор конкурентов с бывшей женой. Дети наследуют все, в том числе и ВИНТ, а Ирина Кусяшкина, будучи опекуном, становится подставным директором фирмы. Последняя версия понравилась мне больше всего, разумеется своей сложностью и замысловатостью. Васе она, напротив того, не нравилась совсем, потому что такие убийства не раскрываются, ибо совершаются наемными киллерами. К тому же в эту схему не вписывалась Марина Грушина, и странными выглядели орудия убийства где это видано, чтобы киллеры пользовались камнями для придавливания квашеной капусты или подмешивали яд в спиртные напитки. Все это попахивало экспромтом. Поэтому, стремясь выполнить и перевыполнить план по разорению Виталика, я позвонила бывшей жене нашего больного-Ирине.

— Вот уж не ожидала, — Ирина мрачно усмехнулась, — нами сейчас занимаются совсем другие представители органов.

— Честно говоря, Ира, я вами не занимаюсь, а звоню потому, что чувствую себя виноватой перед-вашим мужем.

— Это в чем же?

— Я думала, что он убийца, и писала ему странные письма, которые вряд ли могли его порадовать.

— А-а, а я-то обрадовалась. Подумала, вдруг это вы его отравили. А то ваш начальник… или кем он там вам приходится? Здоровый такой, он меня за убийцу держит. А вот если бы вы его отравили…

— Зачем? — все-таки дурной пример заразителен, и, пообщавшись с Кусяшкиным, я в совершенстве освоила его любимое выражение. — Мне-то зачем его травить?

— Да, правда. Так, и что вы звоните?

— Не откажите, пожалуйста, ответьте на несколько вопросов. Ваш муж выпивал?

— Да.

— Часто?

— Ежедневно. За ужином — грамм сто пятьдесят водки или коньяку. Но только дома. На деловых встречах — не употреблял. В последнее время, насколько мне известно, такие деловые застолья случались у него чуть ли не каждый день, так что, полагаю, пить он стал меньше.

— Но в течение одного дня могли поместиться и деловой обед, и деловой ужин? — спросила я.

— Вряд ли. Что-то одно обычно, — разделила мои сомнения Ирина.

— И тогда, приехав домой, он просто ужинал и…

— Выпивал, определенно.

Вот ведь какая честная Ирина оказалась. Все привычки родного мужа поведала. И призналась тем самым, что прекрасно их знала. Увы, я так рассчитывала, что она будет мне врать и делать вид, что не знает, пьет ли он по вечерам.

— А кто, кроме вас, Ира, знал, что вечером, придя домой, он обязательно выпьет коньяк?

— А-а, вот вы о чем. Многие знали. В ВИНТе все, я думаю. Уж точно не хуже меня. Я, как вы понимаете, последние два года не имела удовольствия изучать его привычки. Хотя, говорят, они не сильно изменились.

Говорят. Она даже не боится признаться, что следила за его привычками. И вот тут меня посетила очередная гениальная идея: может быть, убийца — это ее какой-нибудь воздыхатель?

Вася подтвердил факт наличия такового воздыхателя, материально, между прочим, весьма скромно обеспеченного.

— Мы его потрясем, но позже, а ты сегодня еще разок навести Кусяшкина, вдруг у него какие догадки.

— Вась, а давно у Ирины этот воздыхатель?

— Года два с половиной. Давно это, по-твоему?

— Ужас! Сто лет. А зовут его как?

— Геннадий. Зачем тебе?

— Мне в ВИНТе рассказывали о том, что Ирина завела себе любовника, из-за чего они с Кусяшкиным и развелись. Раз Геннадий, значит, тот же самый.

Иван Иванович к вечеру пришел в прекрасную спортивную форму. У него даже вынули трубки из носа, хотя капельницы пока стояли.

Меня он встретил как родную:

— Вот и жертва моя пришла. А чем я вас пытался убить, позвольте спросить?

— Бандитами, я ж вам сказала. Двумя.

— Били?

— Нет, пихали. Сумку отняли, с документами, кошельком и диктофоном.

— Сумку? — он сделал попытку улыбнуться. — Сумку — это мои. Тем более с кошельком.

— Ладно, я на вас уже не сержусь. К тому же мне поручено вас разговорить и составить список тех, кто мог хотеть вас убить.

— Не знаю. Правда, не знаю.

— А вот, к примеру, возлюбленный вашей бывшей жены как к вам относился?

— Гена? Никак.

— Но любить вас у него нет поводов, правда?

— Правда. Но и не любить — тоже. Я ему не мешаю, а однажды даже помог. Освободил его возлюбленную от моей навязчивой опеки. Теперь он может ею располагать практически в любое удобное для него время.

— А корыстные побуждения? Он ведь бедный человек. Представьте, если бы вы умерли, все ваше состояние досталось бы вашей жене.

— Да. Ради того, чтобы этого не произошло, стоит жить вечно. — Кусяшкин принялся ухмыляться и строить рожи каким-то своим мыслям. Видно было, что он радуется, но вместе с тем радуется не по-доброму.

— Гм, гм, — я осмелилась-таки прервать его раздумья, — мы, собственнр, об убийстве.

— Слабоват он для убийства. Тихий он, забитый. Неудачник к тому же. Но если окажется, что он… Хотя вряд ли. Но если… он ведь в дом к ним ходит. А там Алеша и Лиза. Я тогда детей к себе заберу. А она пусть живет со своим Геной-убийЦей и с младшеньким.